«Когда татары находились [еще в пределах] своего собственного государства, — сообщает китайский хронист, — [в период правления] Да-дин (1161–1189) цзиньских разбойников, в Яньцзине и киданьской земле распространялись слухи о том, что-де татары то и дело приходят и уходят и потеснят императора так, что [ему] будет некуда деваться. Главарь [государства] Гэ Юн стороной узнал об этом и с тревогой сказал: „Татары непременно явятся бедствием для нашего государства!“ И тогда отдал приказ срочно отправить войска в [их] жалкое захолустье и истребить их. [В дальнейшем] через каждые три года посылались войска на север для истребления и уничтожения [татар], и это называли „сокращением совершеннолетних“ [у татар]. До сих пор китайцы все помнят это. [Они] говорят, что лет двадцать назад в Шаньдуне и Хэбэе, в чьем бы доме ни были татарские [дети], купленные и превращенные в маленьких рабов, — все они были захвачены и приведены войсками. Ныне у татар среди больших сановников много таких, которые в то время были взяты в плен и жили в государстве Цзинь. При этом, когда их государство ежегодно представляло дань ко двору, [цзиньцы] принимали их подарки за заставой и отсылали их обратно, даже не допуская [их] на [свою] землю. … Татары бежали в песчаную пустыню. Озлобление проникло в мозг [их] костей… Тэмоджин ненавидел [цзиньцев] за их обиды и притеснения и поэтому вторгся в пределы [Цзинь]. Все пограничные округа были разгромлены и вырезаны».
Понятно, почему китайские хронисты столь ядовито отзываются о своих соседях: земли Поднебесной были первыми на очереди, на них и претендовали кочевники разных племен и народов, известные хронистам под общим именем татар. Эти «татары» наносили китайцам вполне ощутимый вред. Стена, которую строили для защиты от нападений, своих функций не выполняла, а если выполняла, то очень плохо. Да и невозможно было выставить на каждой башне военные посты, «татары» умудрялись брать участки стены и врывались далеко за ее пределы. Разведчики, посланные на враждебные земли, приносили безрадостные известия.