История империи монголов. До и после Чингисхана

Тохтамыш был лишь частным случаем политики Великого Эмира, собиравшегося собрать Великую Монголию из самостоятельных уже кусков, когда ни один из кусков не желал и не мог прочно прилепиться к другому. Работа, которую провел Тимур, была, конечно, колоссальная. Великой Монголии по факту уже не существовало. Случилось то, чего так боялся Чингисхан. Его «дети Неба» развратились и забыли простые степные законы: они стали селиться в городах, что противно сердцу кочевника, они соблазнились богатством и роскошью, когда хорошему монголу достаточно коня и оружия, чтобы быть настоящим человеком, имеющим право завоевать весь мир.

Тимур, который собирался стать властелином этого мира, как положено — от моря до моря, то есть от океана до океана (Тихого на востоке и Атлантического на западе), тоже стал жить в Самарканде, строить дворцы и мечети, собирать умельцев из покоренных народов и разного рода книжников, он любил хорошо и вкусно поесть, и его дворец был наполнен золотом и серебром, коврами и драгоценными камнями, то есть всем тем, что совсем не нужно монголу с его простыми степными привычками. Поэтому империя Тимура, конечно же, пусть он и утверждал обратное, строилась иначе, чем империя Чингиса. Приемы, методы были все те же, точно по заветам. Но стиль был иной — восточный, как среднеазиатский базар. Тимур мечтал сделать маленький Мавераннахр оазисом богатства и процветания посреди остальной пустыни, в которую должны были обратиться завоеванные страны. В этом плане он был безжалостен и прост так же, как и ставший священным духом, посредником между монголами и Небом — сын Неба Чингисхан, получивший посмертное имя Эдзен-Богдо, то есть священный Богдо, практически — сын Бога.

На западе Азии у Тимура было два врага, сразиться с которыми он мечтал, — турецкий Баязед Молниеносный, непобедимый противник западных христиан, и египетский султан, предков которого не смогли завоевать дети Великого Хана. Между владениями этих двоих лежали земли прежде монгольские, а теперь отложившиеся, и все огромное азиатское пространство следовало вернуть под власть монголов.

На востоке Азии лежали Индия и Китай — страны, прежде ходившие под монголами, а теперь тоже самостоятельные. И это тоже было нехорошо. Вот почему Тимур предпринял несколько походов, как на восток, так и на запад.

Первые из этих походов были более похожи на кратковременные набеги или карательные экспедиции, их Великий Эмир вел еще в восьмидесятые годы, когда с Тохтамышем были хорошие отношения. Но в 1395 году он задумал и начал длительный и большой поход на запад — в страны Малой и Передней Азии. Это был уже не набег. Это было планомерное завоевание с закреплением на взятых боем территориях.

Тимур отлично понимал, что мало захватить, нужно еще и удержать, и в завоевательных войнах это как раз и есть самое сложное. Можно идти вперед и убивать, идти и убивать, но стоит войску покинуть захваченные земли, начнутся смуты и восстания, земли нужно держать под контролем. Тимуров поход на запад был построен так, чтобы максимально закрепиться на новых землях и не дать им отложиться при первой возможности. Он шел на запад с огромным войском, которое, как и при Великом Хане, было отлично подготовлено к трудностям и дисциплинировано. Рассыпаясь отдельными отрядами, во главе коих он поставил своих сыновей и военачальников, которым он доверял, войско стало планомерно уничтожать город за городом.

Сначала оно вошло в Малую Азию. Тимур взял Шираз, подчинив сидевшего там шаха Мансура. Но тут из Дешт-и-Кыпчака пришли нехорошие известия о происках Тохтамыша. Тимур оставил в Исфахане трехтысячный отряд и пошел наводить порядок на севере. Пока он отсутствовал, испортилось положение на юге: в Исфахане убили его даругу. Тимур приказал уничтожить весь город. И его уничтожили. Весь. А из голов сложили замечательные башни.

Но тут взбунтовался и Шираз. Тимур решил вести на Шираз и Ирак восьмидесятитысячное войско, которое он разделил для пущей мобильности на три части и пустил всадников впереди себя. Едва увидев воинов Тимура, иракцы рассеялись и засели по городам. А Тимур вошел в Шираз и предал ослушников наказанию. О характере наказания сомневаться не стоит — у Тимура оно было традиционным, умерщвление. Затем, «наказав» Шираз, Тимур двинулся на Багдад.

Перепуганный султан Джалаир бежал из города, представив горожанам защищаться, как хотят. Багдадцы предпочли сдаться. По словам Фомы Мецопского, «он разрушил Багдад, всю страну Ассирийскую, всю Месопотамию, Тиарбакин и пошел в город Амид. Взяв город, он истребил знатных горожан огнем и мечом, подвергая их неимоверным и неописуемым пыткам. Всех молодых — как мужчин, так и женщин увел в плен в свою страну. Затем он пришел в Мерлин, разрушил город и увел в плен пятнадцать окрестных сел, 3000 домов подлинных христиан, а 7500 — остальных. Всех их увели в плен, а четыре села аревордиков, из язычников, Шел, Шмрах, Сафари, Мараш, были совершенно разрушены». Везде после себя Тимур оставлял башни из голов, пепелища и разрушенные города.