История двух беглецов. Повесть

Вдали показался причал. Из салона стали подниматься взлохмаченные гидрологи. Вышла и мама Стасика, немного растрёпанная. Её поддерживал под руку бородатый очкарик.

- Благодарю вас, - сказала она и, бросившись к сыну, подняла его. Подняла и крепко прижала к себе, а потом осторожно усадила в кресло.

Матрос установил трап. Девушка в брюках и кепке, похожая на парня, перегнулась через борт и закричала басом: - Севка! Севочка!

Передавая друг другу бинокль, гидрологи поочерёдно вглядывались в берег.

- Ура! Молодец Севка, машину пригнал!

- Славяне, на выход! - загремел бородатый.

Стасик тревожно следил за Сашкой Диогеном. Сашка метался по теплоходу в поисках Даньки. Он так заболтался со Стасиком, что о Даньке ни разу не вспомнил. Кубарем скатился в буфет - Даньки там не было! Взлетел на верхнюю палубу - не было его и там! Сунулся в рубку и тут же вылетел - пропал Данька!

«Славяне» столпились у трапа и шумно приветствовали встречающих на берегу. Матрос перебросил причальный канат. С берега подтянули теплоход и закрепили трап. По воздуху летали передаваемые из рук в руки вещи. А между тем Сашка всё никак не мог найти Даньки.

И вдруг случилось невероятное - Мурзай куснул Сашку за ногу и потрусил к машинному отделению. Сашка пустился за ним и чуть не сбил Даньку, который поднимался наверх. На радостях Сашка подхватил Мурзая под мышки, поднял его и поцеловал в холодный нос. Какое это счастье, что с ним был Мурзай! Не простой какой-нибудь пёс, а пёс-телепат, замечательный зверь, чуявший на расстоянии.

- Ура, Мурзай!

Мальчики сбежали на берег, и только внизу Сашка вспомнил про Стасика. Стасик сидел на маминых коленях и печально смотрел вниз. Сашка помахал ему рукой. Стасик рванулся к нему. Худенькое лицо его сморщилось, он скривился и вдруг заплакал. И мальчики всё это видели. И Сашка, видя, как плачет его маленький друг, отвернулся, чтобы не заметили его собственных слёз. Он только сейчас понял, что они уже больше никогда, никогда не увидятся. И, может, больше никогда у Сашки не будет такого преданного младшего друга. А ведь они могли бы стать как братья. А теперь уже ясно, что не станут. И когда

Сашка всё это понял, он вдруг побежал к причалу и, хлюпая носом, закричал изо всех сил:

- Четыре шесть восемь…

Но теплоход уже отходил.

- …шесть восемь девять шесть…

Ревел прощальный гудок, заглушая все звуки мира.

- …девять шесть тридцать два…

Но теплоход всё удалялся, становился всё. меньше и меньше, и совсем уже крохотной скрюченной фигуркой виднелся мальчик на коленях у матери.

- Ты с кем это? - удивился Данька, когда Сашка вернулся.

Сашка промолчал. Данька не стал приставать к нему, он знал за Диогеном такую способность - быстро сходиться с людьми, но был озадачен грустным видом приятеля. «Может, с девочкой познакомился и она ему понравилась?» Данька уважал чужие тайны и оставил его в покое.

На пристани уже никого не было. Укатила трёхтонка, набитая гидрологами. Остались только три человека и собака. Данька, Сашка, Мурзай и ещё кто-то… Наверно, начальник пристани. А может, начальник и бакенщик сразу. Это называется «по совместительству». Начальник смотрел на мальчишек и пса, сидевших на рюкзаках, чесал небритый подбородок и думал. Он думал о том, что это за люди. Так ничего не надумав, он зевнул, натянул кепку на глаза и ушёл по тропинке в лес. Странный какой-то человек.

И остались ребята с собакой на пристани одни. Совсем одни. Только лодки на замках. И пивной павильон. И ещё плакаты на столбиках с выцветшими надписями. Зона отдыха такого-то района. Рыбная ловля сетями запрещена. Не сорить. Костров не разводить. Беречь лес - народное богатство. Природа - единственная книга, каждая страница которой полна глубокого содержания. И ни одной живой души.

Сашка присел на корточки и обхватил вислоухую голову пса. И громко вздохнул. И вздох был похож на всхлип, и столько в нём было тоски и отчаяния, что Даньке стало жалко его.

- Не пищать! - весело сказал он и взялся за рюкзак, чтобы перетащить в пивной павильон, где им предстояло провести свою первую ночь на берегу Московского моря.

Глава 17. ПОБЕДА ИЛИ СМЕРТЬ

Над заливом вставало солнце. Берег, усеянный старыми тапочками, целлофановыми пакетами и пустыми бутылками, словно бы оживал. Над павильоном, отсыревшим за зиму, щебетали птицы. Свет пробивался сквозь щели в стенах и рассеивал сумрак. Мальчики спали. И долго бы ещё спали, если бы вдали не послышался жалобный вой.

- Сашка, Мурзая увели!..

Данька выскочил из спального мешка, словно бы там оказалась змея. Но Диоген перекатился на другой бок и продолжал спать.

Данька припал к двери. За павильоном послышались голоса.

- Там кто-то есть, - прошептал Данька.

Он выглянул за дверь и тут же отскочил. На берегу стоял милиционер. Стоял и рассматривал следы на песке. А в моторной лодке, глухо рокотавшей, сидел бакенщик. Тот самый, что встречал вчера теплоход. Бакенщик и начальник пристани. По совместительству. А из ящика вдали, как из конуры, трусливо выглядывал Мурзай. Он прятался там. Взрослые не видели его.