История древней Испании

Для разрешения встающих проблем обратимся к более поздним событиям. Когда в Сагунте начались раздоры, сагунтинцы направили послов в Рим, и римляне взяли на себя умиротворение города. Прибыв к Ганнибалу, который к тому времени встал во главе карфагенской армии, римские послы указали на то, что сагунтинцы уже за много лет до времени Ганнибала «состоят под покровительством римлян» и вручили себя «верности римлян» (Polyb. III, 15). Все источники единодушно отмечают, что нападение Ганнибала на Сагунт явилось поводом к войне (Polyb. III, 30; Liv. XXI, 19; Арр. Hisp. 13; Flor. 1, 22, 3). Пока же Ганнибал не укрепился в Испании, он, по словам Полибия (III, 14, 10), старался держаться вдали от Сагунта, дабы не дать повода к войне. Римские послы, прибыв в Карфаген, требовали выдачи Ганнибала именно после падения Сагунта (Polyb. III, 21, 1—5; Liv. XXI, 18). Взятие карфагенским полководцем этого города вызвало, по словам Ливия (XXI, 16), такое единодушное решение начать войну с Карфагеном, что даже известный миролюбием Кв. Фабий Максим, встав во главе посольства, не колеблясь, объявил войну.

Трудно представить себе такое развитие событий, если к тому времени между Римом и Сагунтом не существовало никаких особых отношений. Полибий говорит, что сагунтинцы вручили себя верности римлян. Это греческий перевод латинской формулы se dedese in fidem, что означает превращение Сагунта в клиентское государство[575]. Если буквально следовать Непоту (Ham. 3), Сагунт ко времени его падения был уже «союзной общиной» (foederata civitas). В 241 г. до н. э. такого союза явно не существовало, да и римляне тогда вовсе не интересовались Испанией (Polyb. III, 21 ,5; Liv. XXI, 18). С другой стороны, Полибий, говоря о стремлении Ганнибала пока держаться вдали от Сагунта, отмечает, что делал он это по советам отца (Polyb. Ill, 14, 10). Поэтому можно предположить, что такие отношения были установлены во время посольства римлян к Гамилькару[576].

Почему же Полибий не только не упоминает Сагунт, но даже специально подчеркивает умалчивание всего, что не имело непосредственного отношения к реке? Думается, что ключом к разрешению этого вопроса является сообщение Ливия, что римский народ возобновил (renovaverat) договор с Гасдрубалом. Правда, историк не упоминает ни о каком другом предыдущем договоре, но надо учесть, что соответствующая книга его труда утеряна, и мы не можем говорить, чего в ней не было. Поэтому можно предположить, что сообщения Полибия и Ливия говорят о разных актах. В более раннем соглашении (o???????) между Гасдрубалом и Римом говорилось только об обязательствах карфагенского полководца не переходить Ибер с военной целью. Ни об обязательствах римлян, ни о признании территории южнее реки карфагенскими владениями не было речи[577]. И если Сагунт, как уже говорилось, скорее всего, уже находился под защитой римлян, упоминать его не было смысла, так как это не относилось к единственной статье соглашения.

Видимо, неопределенное соглашение не удовлетворило обе стороны. И был заключен договор (foedus), устанавливающий реку Ибер как границу между владениями обоих государств. И неважно, что реально совсем не вся Испания южнее Ибера была покорена Баркидами, да и границы Римской республики еще находились весьма далеко от этой реки. Признание Ибера границей отдавало весь полуостров южнее этой реки в руки карфагенян, и римлянам пришлось озаботиться судьбой Сагунта и включить соответствующий пункт в договор.

О причине заключения этого договора с римской стороны говорил уже Полибий (11, 13, 6—7): стремились положить предел расширению Карфагенской державы, дабы спокойно начать войну с галлами. Именно стремление предотвратить возможное соединение карфагенян и галлов и стало для римлян целью заключения договора[578]. Аппиан (Hisp. 7) утверждает, что инициаторами переговоров были греки, живущие к северу от Ибера, особенно эмпориты, боявшиеся дальнейшего продвижения карфагенян. У римлян, вероятно, сложились довольно хорошие отношения с Эмпорионом, и не случайно, что при высадке в Испании в 218 г. до н. э. они использовали именно этот город. Обращение эмпоритов стало удобным поводом для вмешательства в испанские дела, и становится понятным, почему границей стал именно Ибер, а не более, казалось бы, подходящие для этого Пиренеи[579]. Таким образом, римляне достигли своей цели, остановив продвижение Гасдрубала к северу.

Почему же пошел на такой договор Гасдрубал? Трудно предположить, что карфагенский полководец был обманут хитроумной римской дипломатией. Все источники говорят о дипломатических способностях Гасдрубала, который не столько силой, сколько именно дипломатией построил свою державу (Polyb. II, 36, 2; Liv. XXI, 2, 5; Арр. Hisp. 6). Римляне его обмануть не могли.