История древней Испании

Как мы видели, колонизация была сложным процессом и имела неоднородный характер. Все же ее важнейшей предпосылкой была морская торговля. Как в торговле, так и в мореплавании существовали два сектора: царский и общинный. В договоре Асархаддона с Баалом названы корабли и тирского царя, и людей Тира. О существовании частной торговли наряду с царской красноречиво говорит сосуществование двух систем весовых единиц: царской и «ворот», т. е. общинной[300]. Сухопутная торговля в основном находилась в частных руках[301]. Эта торговля приносила большие выгоды. Исайя (23:8) сравнивает тирских купцов с князьями, а торговцев называет знаменитостью земли. Иное впечатление производит морская, особенно дальняя торговля. М. Э. Аубет справедливо говорит, что такая торговля требовала столь сложной организации и больших расходов, что была не под силу ни частным лицам, ни отдельным фирмам[302]. По-видимому, она в основном была в руках царской власти. О кораблях Хирама (а не Тира или тирийцев) говорит Библия (I Reg. IX, 27; X, 11; 22). В одном месте (I Reg. IX, 27) моряки даже названы рабами царя. Главным, а может быть и единственным торговцем своего города предстает тирский царь в пророчестве Иезекиила (28).

Поскольку колонизация была в значительной степени продолжением торговли[303], то и она должна была развиваться под царским контролем, а порой и по инициативе самого царя. Так, как уже говорилось, инициатором основания Ботриса и Аузы был царь Итобаал. Саллюстий (lug. 19,1) говорит о двух причинах финикийской колонизации — стремлении уменьшить население и удовлетворить жажду власти честолюбцев. Решение об уменьшении населения могла принять только государственная власть, т. е. в конечном итоге царь.

На первом этапе колонизации значительную роль играл храм. Возможно, такая его роль сохранилась и позже. В финикийских городах именно царь был тесно связан с божеством, в особенности с покровителем данного города, и важнейшей царской обязанностью являлась религиозная деятельность, обеспечивающая благосостояние города[304]. В колониях Запада, в том числе в Испании, огромную роль играл культ Мель-карта. Этот культ был особенно связан с царской властью в Тире[305]. Мелькарт выступал и как предводитель колонизации. Распространение его культа говорит о тесной связи колонизации с правительственной политикой.

Иное положение сложилось в Карфагене, где Мелькарт тоже весьма почитался, но все же не занимал столь видного места, как в испанских колониях Тира. Более того, сами карфагеняне больше уважали храм в метрополии, отсылая туда десятину от своих доходов и направляя туда священные посольства (Diod. XIII, 108; XX, 14; fust. XVIII, 7, 7; Polyb. XXXI, 12; Arr. Anab. IV, 2, 10). Но Карфаген был основан в совершенно других условиях, чем остальные колонии: его основателями были противники правившего тогда царя Пигмалиона, а возглавляла колониальную экспедицию сестра царя Элисса, ставшая царицей нового города. И Карфаген сразу же стал независимым от Тира. Так что некоторое «умаление» культа Мелькарта в Карфагене только подтверждает значение этого культа в утверждении зависимости колоний от метрополии. Культ Мелькарта играл важную роль не только в Испании, где находился знаменитый храм этого бога, но и на Кипре, Сардинии, Сицилии, Мальте[306]. Конечно, только на основании существования культа Мель-карта и даже его выдвижения на первый план нельзя говорить о зависимости того или иного города или народа от Тира, но в совокупности с другими данными это очень важно.

Города, основанные по царскому решению, зависели от тирского царя и входили в Тирскую державу[307]. Наместник царя в кипрском Карфагене именовался «сокен» и называл себя «рабом царя» (KAI 31). О зависимости Утики (видимо, этот город упоминается в испорченном тексте) свидетельствует дань, уплачиваемая царю, и карательная экспедиция, посланная царем после отказа от уплаты дани (los. Ant. Iud. VIII, 5, 3).