История болезни. Том 2. Терапия

– В моё время продавали. Как сейчас помню: маленькая линза трёшку стоила, большая восемь рублей. Для пацана деньги просто невероятные. А мне тогда было лет четырнадцать… Очень хотелось купить линзу. Бате врал, что для филателии, а на самом деле штука универсальная. Но батя мой не дурак, сам в детстве с увеличительным стеклом баловался… Так и не дал денег. А приятель мой, Толька, своего папашу уломал. Подгадал момент, когда батька шёл с работы поддавши и выцыганил трёшку. Батька Толькин где-то дежурным сантехником работал, регулярно приходил с работы навеселе. А характер у него был такой, что как выпьет – добрейшей души человек. Вот Толька и воспользовался…

Тут как на грех в ближайших ларьках маленькие стекла пропали. Только здоровенные лежат, по восемь рублей. А у нас и денег таких даже вскладчину не собрать, да и не нужно нам большое стекло! Носить неудобно, в карман не влезает. Того гляди, или потеряешь, или разобьёшь…

Решили ждать. Прошло где-то недели две, мы во дворе собрались. Тут прибегает один из наших пацанов: привезли, говорит, маленькие линзы. Мы всей толпой к киоску направились. А тут навстречу Толькин батяня, опять под газом. Он-то знал для чего деньги нужны, Толька темнить не стал. Увидел нас, заулыбался. "Что", говорит, " за лупой пошли?"

Юра вдруг мечтательно улыбнулся.

– У меня так свербело ответить "нет, ногами"!.. Еле сдержался, зубы сжал, аж челюсти свело. Иначе Толькин батя мне язык в задницу запихнул бы… Несмотря на доброту выпивошную.

Кто нас только учил?..

Помните детский фильм про Буратино? Когда Мальвина интересуется, кто занимался образованием длинноносого хулигана. Мне этот вопрос задали в военкомате, а вместо куклы с голубыми волосами передо мной сидел майор с блестящей лысиной.

Разговор был аккурат после окончания ПТУ. Образования на тот момент у меня было даже меньше, чем у Адама. Если кто не смотрел "Божественную комедию" Центрального театра кукол Сергея Образцова, поясню. Есть в спектакле такая сценка: Бог только сотворил Адама, и ангел затеялся заполнять на него анкету. Имя "Адам", фамилии нет, отчества тоже нет, поскольку отца нет и не было… Добрались до графы "Образование":

– Да какое у него образование? – удивляется Бог. – Его ж только что сотворили! Ничего не знает, ничего не умеет!.. Пиши "среднее"!

Так вот у меня тогда было "неполное среднее". То есть, восемь классов, и то с очень большой натяжкой. Если честно, то из восьми классов реально я в школе проучился всего класса три. При этом умудрился ни разу не оставаться на второй год! После восьмого класса перескочил в ПТУ, там курсы десять месяцев. По идее, параллельно должны были девятый класс закончить, но почему-то не сложилось.

Меня, правда, вопрос неполного образования не беспокоил никак. Хотя мысль о поступлении в институт иногда забредала в голову, но до меня почему-то никак не доходило, что для получения образования высшего сперва неплохо бы получить среднее.

И вдруг на тебе! Почему военкомату так приспичило загнать меня в школу? Не знаю. Хотя уже было известно, что в армию служить я не пойду, прицепились ко мне вояки крепко. Настолько, что всучили направление в школу рабочей молодежи, которая располагалась на Восьмой Советской улице.

Делать было нечего, попёрся в эту школу. После работы (заканчивали мы без десяти четыре) спустился в метро, доехал до "Площади Восстания". И сдуру решил пройтись пешком, благо от метро до школы рукой подать. А дело было то ли в конце февраля, то ли в начале марта. То есть, на тротуарах мерзкая жижа из снега и соли, под которой толстый слой льда. Да-да, при Советской власти улицы тоже плохо убирали! Если кто не верит, то можете поискать художественный фильм "Чехарда", который снят в 1987-м году. Есть там эпизод, где главный герой и его старый преподаватель, которого играл Евгений Лебедев, идут по заснеженному тротуару вдоль ограды Таврического сада со стороны улицы Салтыкова-Щедрина (ныне Кирочная). Здесь хоть тротуар широкий, раз или два в неделю трактор сгребал снег к поребрику. А моя дорога к знаниям шла по Греческому проспекту, по узким тротуарам которого трактор пройти не мог. Не пролезал. И потому снег спокойно себе лежал, спрессовываясь под ногами ленинградцев в непроходимую полосу препятствий из обледенелых кочек и заполненных соленой жижей ям. Добавьте сюда короткий зимний день и крайне скудное освещение нецентральных улиц города-героя. Представили картинку? Теперь вы понимаете, почему восемьсот метров от метро до школы я шёл почти час, пришел злой на весь мир, хлюпая мокрыми сапогами.

Завуч школы, молодой мужик, был плохим психологом и моего настроения не уловил. Иначе бы он не начал разговор с расписания, которое ничем не отличалось от расписания обычной средней школы. Те же предметы, кроме физ-ры и труда, так же бывает пять или шесть уроков, только занятия пять дней в неделю…

– Чего? – переспросил я, решив, что мне послышалось.

– Пять дней в неделю, начало уроков в восемнадцать часов…

Дальше я уже не слушал, мрачно просчитывая примерное расписание: