Так или иначе, но, сопоставляя данные разных источников, а также свежие свидетельства родных Г.А.Речкалова, прослеживается очевидная связь между описанными выше событиями, цифрами сбитых в 1941 г. самолетов и двумя летчиками их сбившими или наоборот — не сбившими. И еще: вскоре после своего возвращения Г.А.Речкалов был назначен заместителем к командиру 1-й эскадрильи 16-го ГИАП А.И.Покрышкину, скорее всего, по личному приглашению комэска — ему были нужны летчики с боевым опытом, тем более, что Григорий Андреевич освоил к тому времени Як-1, стоявший на вооружении эскадрильи.
Подводя итог, хотелось бы сказать, что не могут не наводить на размышления отзывы самого А.И.Покрышкина о своем боевом товарище. По словам прославленного маршала авиации, Г.А.Речкалов был умелым, опытным летчиком-истребителем, но в тоже время увлекающимся, способным самовольно выйти из боя и бросить на произвол судьбы своих товарищей. Иными словами — бросить в бою!..
Надо сказать, что подобные оценки недалеки и до обвинения в трусости. А на фронте такие вещи не прощались…
Любопытно, что в характеристике подчиненного, с которым он начинал войну бок о бок (о чем никогда не упоминал в своих книгах — Прим. Авт.), А.И.Покрышкин заходит весьма далеко. Самые жёсткие высказывания в адрес Г.А.Речкалова звучат, когда комдив напрямую связывает гибель 1 ноября 1944 г. одного из наиболее результативных летчиков дивизии и своего близкого друга Героя Советского Союза капитана Александра Клубова с безответственностью Г.А.Речкалова как командира 16-го ГИАП. В числе прочего в вину Речкалову Покрышкин ставит данное Клубову «добро» на тренировочный вылет. Между тем, разбившийся в результате несчастного случая при посадке (вызванного как возможной ошибкой в эксплуатации истребителя Ла-7, так и недостатками аэродрома) Клубов сам был авторитетным и опытным пилотом, боевым товарищем Речкалова и поэтому запрещать ему тренировочный вылет без каких-либо явных на то оснований было бы странно. К слову, после гибели Клубова Покрышкин отказался перевооружать свою дивизию на Ла-7, посчитав за лучшее до конца войны эксплуатировать хорошо проверенные «Аэрокобры».
После этого случая комдив возложил на Г.А.Речкалова вину за гибель еще одного пилота, заместителя командира авиаэскадрильи, старшего лейтенанта Вениамина Цветкова (имевшего к моменту гибели 7 апреля 1945 г. на своём счету 16 личных побед. — Прим. Авт.), который по нелепой случайности погиб при штурмовке самолетами противника аэродрома Бурау. В вину Г.А.Речкалову было поставлено то, что он, как командир 16-го ГИАП не организовал прикрытие аэродрома с воздуха. При этом Александр Иванович как-то умалчивает, что Вениамин Цветков к тому времени уже воевал в составе другого полка дивизии — 104-м ГИАПе…
Практически сразу после описанного случая А.И.Покрышкин перевел Г.А.Речкалова на должность инспектора 9-й ГИАД по технике пилотирования, т. е. фактически отлучил его от боевой работы — иными словами, суровой волей комдива посадил на землю…
В заключение, предваряя неизбежную критику так называемых «патриотов» об «очернительстве» и «развенчивании» героев самой страшной войны (увы, подобное, пожалуй, неизбежно: люди, мнящие себя единственными «защитниками Отечества», многочисленны и неистребимы в нашей стране в любое время) хотелось бы отметить: касаясь проблемы взаимоотношения двух советских результативнейших летчиков-истребителей во время и после Великой Отечественной войны, мы ни в коей мере не старались бросить тень или подвергнуть сомнению реальные боевые заслуги прославленного воздушного бойца и талантливого авиационного командира А.И.Покрышкина. Просто «ура-патриотам» и прочим «радетелям за светлое прошлое» давно пора понять, что события и особенно люди отечественной истории, в том числе и авиационной, не обязательно однозначно делятся на «черное» и «белое», и от этой неоднозначности они не теряют своего величия, а лишь — становятся более интересными и привлекательными для внимательного изучения, исследования и анализа потомками.