Примерно в 1590-х гг. появляется еврейский алхимический трактат «Эш мецареф», пронизанный отсылками к иудаизму и каббале. Его название («Огонь плавильщика») отсылает к эпизоду из книги Пророка Малахии, в котором очищение душ Господом сравнивается с работой кузнеца (см с. 264). Главная цель алхимии согласно анонимному автору — познание Бога. Ради нее златодел должен познавать природу, манипулируя металлами. Автор «Эш мецареф» использует гематрию, поиск числовых аналогов слов, для того, чтобы увязать воедино каббалистическую теорию с алхимической практикой. Он отождествляет сефироты с металлами, находя, к примеру, что переведенное в цифры название сефироты Хесед (Любовь), образует то же число, что и у слова «серебро». С помощью гематрии в трактате объясняется, почему олово — один из низших металлов. Числовое значение слова «олово» совпадает с числом слова «свинья», нечистого животного. По словам автора, при алхимической работе этот металл «хрюкает» в печи подобно лесному вепрю. Возможно также, что из олова язычники изготавливали своих идолов, поэтому он и не годен для работы златодела. Медь же, напротив, связана с сефиротой Ход (Величие), так как в Танахе описываются медные жертвенники и медные колонны Храма Шломо (Соломона). Знак свинца (ħ) автор тоже трактует исходя из родной культуры, тщательно избегая его сравнения с христианскими символами: в кресте сверху он видит четыре сложенных вместе далета, букв еврейского алфавита (ד), в гематрии соотносящихся с числом 4, а круг внизу объявляет знаком совершенства. Таким образом, свинец отсылает к четырем стихиям, которые этот металл — основа для алхимической работы — вбирает в себя. Наконец, гематрия золота содержит в себе «число обрезания», соотносящееся с одной из высших сефирот.
В конце XV в. каббала стала объектом интереса мистического кружка, сформировавшегося во Флоренции вокруг богатого политика Козимо Медичи Старого (1360–1429). Он интересовался древнегреческой философией и для воссоздания Платоновской академии решил спонсировать знатока древних языков и философии Марсилио Фичино (1433–1499). В поисках истинной мудрости, дополняющей христианскую, великий гуманист перевел множество орфических гимнов, Герметический корпус и диалоги Платона. Ученое братство, сформировавшееся вокруг Фичино, привлекло к себе всесторонне образованного мыслителя Пико делла Мирандолу (1463–1494), обучившегося ивриту и каббале. В итоге Мирандола создал т. н. христианскую каббалу — причудливую смесь еврейской мудрости с догматами католицизма. После этого каббалистические тексты стали активно переводиться на европейские языки, и все больше образованных людей, в т. ч. алхимиков, опирались на них в своих духовных поисках.
Постепенно экспериментаторы Нового времени заимствуют некоторые каббалистические приемы для достижений собственных целей. Немецкий мистик Генрих Кунрат (1560–1605) взял из каббалы учение о множественности имен Бога, схемы расположения ангелов на небесах, идею сефирот и многое другое. В трактате «Амфитеатр вечной мудрости» 1595 г. он приводит множество схем, основанных на еврейском мистицизме. На одной из них (8) мы видим структуру мироздания. Сверху в треугольнике начерчен тетраграмматон — непроизносимое имя Бога, Яхве, записываемое четырьмя буквами иврита. Ниже обозначены восемь кругов: в них на иврите перечисляются десять заповедей, имена ангелов, слова иудейской молитвы, все буквы алфавита, названия десяти сефирот, божественные имена, также в некоторых кругах начертаны латинские изречения. В центре, над воскресающим из пепла фениксом, расположена фигура Христа — непреложной истины, которую должен обрести адепт. Кунрат считал, что подлинный, каббалистический философский камень — это Руах Элохим, дух Божий, летавший над бескрайними водами на заре времен. Чуть позднее, в XVII в. датский златодел Олаф Борх связал упоминаемую в книге Зоар «золотую воду» с ветхозаветными событиями. В его интерпретации Моисей, спустившись с горы Синай и застав евреев за поклонением золотому тельцу, не уничтожил идола, но изготовил из него питьевое золото и дал выпить своему народу. Так экспериментатор объяснил, почему Моисея издревле называли алхимиком.
Рис. 8