История алхимии. Путешествие философского камня из бронзового века в атомный

Наравне с Флоренцией, Рим в Новое время становится одним из крупнейших алхимических центров. Увлечения алхимией в Риме не ослабевают в XVII в.: в город сбегает принявшая католичество королева Кристина Шведская (1626–1689). Она организует дистиллярий в палаццо Риарио, где пытается самостоятельно добыть красный эликсир. Королева переписывается об алхимии с одним из римских кардиналов и высказывает мнение, что философский камень может помимо прочего помочь выращивать растения не в сезон. Она собрала вокруг себя многих талантливых златоделов. Один из них, маркиз Массимилиано Паломбара, в 1680 г. строит в Риме «алхимические врата» с таинственными символами, чтобы увековечить результат трансмутации, которую в 1669 г. в палаццо Кристины совершил некий незнакомец, сразу же после этого таинственно растворившийся в воздухе (2).

Рис. 2

Англия: алхимический шпион

Пожалуй, самым известным придворным алхимиком можно назвать английского любителя тайных наук Джона Ди (1527–1609), состоявшего на службе у королевы Елизаветы — по некоторым версиям, он даже был ее шпионом на континенте. Ди занимался астрологией и магией гораздо усерднее, чем алхимией, на что указывают и дошедшие до нас артефакты, к примеру, его восковой диск, используемый для магических инкантаций (3), а также кварцевый шар для гаданий и колдовское зеркало.

Рис. 3

Хотя от Джона Ди не осталось ни одного трактата, целиком посвященного алхимии, кроме знаменитой, но едва ли имеющей отношение к практической или духовной алхимиям «Иероглифической монады», на активную лабораторную практику указывают солидные списки алхимических принадлежностей, которыми он владел. Уже в 55 лет Ди познакомился с Эдвардом Келли (1555–1597), магом и алхимиком, который стал его помощником: вместе с ним он пытался общаться с ангелами, а затем и отправился в путешествие по Европе. Там Ди и Келли посетили основные алхимические центры — Краков и Прагу. В последней жил известный покровитель алхимии, император Рудольф II, собравший при своем дворе массу талантливых златоделов, магов и астрологов. Ди уехал обратно в Англию, но его спутник Эдвард Келли остался при дворе Рудольфа, где написал несколько алхимических трактатов. Милость императора к нему быстро сменилась немилостью: покровитель хотел выпытать у него рецепт философского камня, посадив в тюрьму.

Россия: панацея единорога

В России интерес к алхимии возник во время торговых контактов с Англией и также связан с именем Джона Ди. До этого Русь не была развитой металлургической державой — в стране были слабы технологии добычи ртути, железа, серебра и золота, а потому и почвы для появления златоделия не было. Рудное дело начиналось с поисков болотного или озерного железа — руды, находящейся на корнях болотных растений или на дне водоемов, и вылавливаемой специальным ситом. Из такой руды можно было делать только чугун самого низкого качества, из которого затем изготовлялось не самое лучшее железо. В далеких восточных землях добывали закамское серебро — переплавленные жителями Урала старинные артефакты. «Добывалось» и могильное золото — т. е. металлические изделия, выкопанные из древних княжеских курганов и отправленные на переработку. Остальное ввозилось из-за границы. Как известно, нет металлов — нет и алхимии. Потому историю русской металлургии и алхимии можно отсчитывать с 1488 г., когда великий князь Иван III отправил первые экспедиции по поиску рудников серебра и золота (4).

Рис. 4

В 1553 г. один из английских торговых путей шел через Белое море, в Россию, что привело к установлению научных связей между двумя государствами. Иван IV Грозный выписал себе из Англии лекаря Елисея Бомелия — специалиста по ядам, алхимика и колдуна. Считается, что именно он предложил Грозному метод ртутного лечения (по одной из легенд, царь держал под кроватью сосуд, полный ртути), а также предложил купить драгоценные камни и дорогостоящий посох из «рога единорога», якобы обладающие лечебными свойствами. Бомелий прослыл палачом, т. к. отравлял неугодных Грозному с особой жестокостью. После обвинений в измене отравителя сожгли заживо, и царь испросил в Лондоне, у Елизаветы I, новых аптекарей.