Истории про девочку Эмили

— Ах, Илзи, разве тебе не нравится ночной мир? — как-то раз горячо воскликнула Эмили.

Илзи со счастливым видом огляделась вокруг… бедная, заброшенная маленькая Илзи, которая нашла в дружбе с Эмили то, чего ей не хватало всю ее короткую жизнь, и которую, даже теперь, лишь чувства, пробужденные этой дружбой, вели к ее истинному призванию.

— Нравится, — сказала она. — И… когда я здесь — вот так… я всегда верю, что Бог есть.

Наконец картофель был готов. Кузен Джимми всегда давал каждому из них по картофелине, прежде чем растолочь содержимое котла вместе с отрубями. Каждый разламывал свою картофелину на кусочки на тарелке из березовой коры, посыпал солью, которую Эмили хранила в маленькой коробке под корнями самой большой ели, и с аппетитом съедал. Никакие боги не вкушали на своих пирах ничего столь восхитительного, как этот картофель. Затем через морозную темноту до них доносился ласковый, серебристый голос тети Лоры. Илзи и Тедди бежали домой, а Эмили ловила Майка Второго и запирала его для безопасности на ночь в собачьей конуре — в Молодом Месяце уже много лет не было собаки, но конуру по-прежнему заботливо сохраняли и белили каждую весну. Сердце Эмили было бы разбито навеки, если бы что-нибудь случилось с Майком Вторым.

Его подарил ей Старый Келли, жестянщик. Старый Келли вот уже тридцать лет каждые две недели с мая по ноябрь проезжал через Блэр-Уотер, восседая на переднем сиденье своего ярко-красного фургончика, запряженного пыльным рыжим пони. Этот пони обладал той странной иноходью и внешностью, что присущи всем пони мелких сельских торговцев — безмятежной неспешностью и худобой клячи, которая столкнулась в жизни с немалыми трудностями и преодолела их исключительно терпением и выносливостью. Ярко-красный фургончик катил по дороге под металлический грохот и звяканье, и две высоченные горки жестяных кастрюль на его плоской, обвязанной веревками крыше отражали солнце с таким слепящим блеском, что Старый Келли казался сияющим светилом своей собственной маленькой планетарной системы. Воинственно торчавшие по углам фургончика новые метлы придавали вагону сходство с триумфальной колесницей. Эмили втайне мечтала когда-нибудь прокатиться в фургончике Старого Келли. Ей казалось, что это было бы необыкновенно приятно.

Они со Старым Келли были большими друзьями. Ей нравилось его красное, чисто выбритое лицо, ласковые, лучистые голубые глаза, жесткие, как щетка, светло-рыжие волосы, торчащие из-под цилиндра, и забавно сложенный в трубочку рот, формой которого Келли был обязан отчасти природе, а отчасти привычке постоянно насвистывать. У него всегда имелся для нее маленький кулечек «лимонного драже» или разноцветный леденец, который он украдкой всовывал ей в карман, когда тетя Элизабет не смотрела в их сторону. И он никогда не забывал сообщить ей, что, по его предположениям, она скоро будет думать о замужестве: Старый Келли полагал, что самый надежный способ добиться расположения особы женского пола, какого бы возраста она ни была, — это дразнить ее насчет замужества.

Однажды вместо леденца он вынул из заднего ящика своего фургончика пушистого серого котенка и сказал, что это для нее. Эмили приняла подарок с восторгом, но, когда Старый Келли, под грохот и звон кастрюль, отъехал от ворот, тетя Элизабет сказала ей, что в Молодом Месяце вполне достаточно кошек и больше не требуется.

— О, пожалуйста, тетя Элизабет, позвольте мне оставить его, — умоляла Эмили. — Вам от него не будет никакого беспокойства. У меня есть опыт воспитания кошек. И мне так одиноко без котеночка. Задира Сэл до того одичала, бегая с амбарными кошками, что я не могу быть так близка с ней, как раньше… и ее никогда не было приятно обнимать. Пожалуйста, тетя Элизабет.

Но тетя Элизабет не желала слышать никаких «пожалуйста». Она была в очень плохом настроении в тот день… почему-то… никто точно не знал почему. В таком расположении духа ее невозможно было урезонить. Она не пожелала слушать никого — Лоре и кузену Джимми пришлось прикусить языки; а затем кузен Джимми получил распоряжение отнести серого котенка к озеру и утопить. Эмили разразилась слезами, услышав такой жестокий приказ, и это рассердило тетю Элизабет еще больше. Она была так разгневана, что кузен Джимми не осмелился осуществить свое первоначальное намерение спрятать котенка в амбаре.

— Отнеси животное к озеру, брось в воду, вернись и скажи, что ты это сделал, — сердито сказала ему Элизабет. — Я не допущу, чтобы моих распоряжений не выполняли… Молодой Месяц не будет приютом для кошек, которых некуда девать Старому Джоку Келли.