Истории про девочку Эмили

Тетя Рут снова положила свою с презрением отвергнутую руку на колени черного шелкового платья.

— Ты очень плохо воспитанный ребенок, — сказала она, — но, разумеется, этого следовало ожидать.

Эмили почувствовала угрызения совести. Неужели своим поведением она бросает тень на отца? Возможно, все же ей следовало пожать руку тете Рут. Но было слишком поздно: Эллен уже толкнула ее дальше.

— Это твой кузен, мистер Джеймс Марри. — У Эллен был недовольный тон человека, махнувшего рукой на безнадежно проваленное дело и желающего лишь одного — поскорее с ним покончить.

— Кузен Джимми… просто кузен Джимми, — сказал этот человек. Эмили пристально посмотрела на него, и он сразу понравился ей — без всяких оговорок.

У него было маленькое, розовое, озорное лицо с раздвоенной бородкой и копна вьющихся, блестящих каштановых волос, каких не было ни у одного из остальных Марри; а его большие карие глаза смотрели ласково, искренне, как глаза ребенка. Он сердечно пожал Эмили руку, хотя при этом искоса бросил осторожный взгляд на леди, сидевшую у стены напротив.

— Привет, киска! — сказал он.

Эмили начала улыбаться ему, но ее улыбка, как всегда, распускалась медленно, словно бутон, так что в полном расцвете ее увидела уже тетя Лора, к которой Эллен подтолкнула девочку. Тетя Лора вздрогнула и побледнела.

— Улыбка Джульет! — сказала она чуть слышно. И опять тетя Рут хмыкнула.

Тетя Лора не была похожа ни на кого другого в комнате. Она была почти хорошенькой, с тонкими чертами лица и гладкими, светлыми, слегка поседевшими, волосами, свернутыми в тяжелый жгут и заколотыми вокруг головы. Но окончательно покорили Эмили глаза тети Лоры — большие и голубые-голубые. Невозможно было привыкнуть к их поразительной голубизне. А когда она заговорила, оказалось, что голос у нее красивый и нежный.

— Бедная, милая крошка, — сказала она и, обняв Эмили одной рукой, нежно прижала к себе.

Эмили ответила такими же нежными объятиями, и в следующую минуту Марри, вероятно, увидели бы ее слезы. Ее спасло лишь то, что Эллен неожиданно толкнула ее в угол у окна.

— А это твоя тетя Элизабет.

Да, перед ней сидела именно тетя Элизабет. В этом не возникало никакого сомнения… и на ней было жесткое черное атласное платье, такое жесткое и роскошное, что Эмили сразу поняла: это лучшее платье тети Элизабет. Эмили осталась довольна. Что бы ни думала тетя Элизабет о ее папе, она по меньшей мере оказала ему уважение, надев на его похороны свое лучшее платье. К тому же тетя Элизабет, высокая, худая, с точеными чертами лица и массивной короной темных, с сильной проседью волос под черным кружевным чепцом была довольно красива — какой-то особой, суровой красотой. Но ее глаза, хоть и были не серыми, а стального голубого цвета, смотрели так же холодно, как глаза тети Рут, а длинный тонкий рот был сурово сжат. Под ее бесстрастным, оценивающим взглядом Эмили ушла в себя и захлопнула двери своей души. Ей очень хотелось понравиться тете Элизабет, «заправлявшей» всем в Молодом Месяце, но она чувствовала, что это не в ее силах.

Тетя Элизабет пожала ей руку и ничего не сказала… на самом деле она просто не знала, что сказать. Даже встретившись лицом к лицу с королем или генерал-губернатором Канады, Элизабет Марри не растерялась бы. Гордость Марри пришла бы ей на помощь в подобной ситуации, но она испытывала растерянность в присутствии этого непонятного ребенка с открытым и прямым взглядом — ребенка, который уже показал себя отнюдь не кротким и не смиренным. Элизабет Марри — хотя она ни за что не призналась бы в этом — очень не хотела, чтобы ей выказали такое же пренебрежение, какое было выказано Уоллису и Рут.

— Пойди и сядь на диван, — распорядилась Эллен.

Эмили села на диван и опустила глаза — тоненькая, маленькая, неукротимая фигурка в черном платье. Она сложила руки на коленях и скрестила щиколотки. Они увидят, что она умеет себя вести.

Эллен тем временем удалилась в кухню, благодаря судьбу за то, что это уже осталось позади. Эмили не любила Эллен, но почувствовала себя покинутой, когда та ушла. Теперь она была одна перед судом мнения Марри. Она отдала бы что угодно, лишь бы не находиться в этой комнате. Однако в глубине ее души зрело намерение написать в старой амбарной книге обо всем происходящем. Это будет интересно. Она сумеет описать их всех… она знала, что сумеет. У нее уже нашлось самое подходящее слово для описания глаз тети Рут — «каменно-серые». Они были точь-в-точь как камни — такие же тяжелые, холодные и суровые. В эту минуту ее сердце снова сжалось от боли: папа уже никогда не сможет прочитать того, что она напишет в амбарной книге.

И все же… она чувствовала, что ей, пожалуй, даже хочется описать все происходящее. Какое определение будет самым подходящим для глаз тети Лоры? Они такие красивые… просто назвать их «голубыми» — значит ничего о них не сказать… есть сотни людей с голубыми глазами… о! нашла!.. «голубые озера»… именно то, что нужно!

И в этот миг пришла «вспышка»!