Истории мёртвой зимы

— Ты человека жизни лишил, а сам покрышек жалеешь… — заметил Вексель. — Вот что вы за поколение такое?

— А так от бензина не сгорит что ли?

— Бензин на открытом воздухе даст 900 градусов от силы. А покрышки все полторы тысячи. Как говорится, до полного озоления, — ответил мужчина, отставляя термос в сторону и с нескрываемым удовольствием отпивая из стакана. — Три штуки вниз кидай ровно на ветки. Четвёртую потом сверху добавим.

— Вот умный вы, Олег Александрович…, — с уважением проговорил парень, снова забираясь в яму и тщательно раскладывая покрышки. — Даром, что не профессор.

— Это Антоша не ум, а образование. Я, в отличие от тебя, в советской школе учился. А профессором был мой папа серпентолог. Вот тот, и правда, был ум.

— Это врач что ли? Который от поноса лечит?

— Ну, ты точно жертва ЕГЭ. Не сдал его, поди…, — грустно покачал головой Вексель. — Это учёный, который змей изучает.

— А-а-а, понятно, — смутившись протянул Антон, а потом добавил. — И сдал я…

— Закончил что ли? Погреться не хочешь? — заботливо предложил мужчина, чуть протягивая стакан с извивающимся над ним паром.

— А что там у вас? Кофе?

— Кофе я люблю, но мне нельзя. Сердце пошаливает. Какао. Держи вот.

— Спасибо, — парень взял стакан из рук Векселя и, смакуя, отпил горячего напитка. — Вкусно. Но на «Несквик» не похоже.

— А я эту растворимую гадость и не пью. Это «Золотой ярлык».

— Это который варить надо?

— Да, как и полагается.

— Покурить бы ещё… А я блин, сигареты купить забыл.

— Ну, тут ничем помочь не могу. Десять лет назад уж как бросил. И ты бы завязывал. Дольше проживёшь. Помню, так и сказал однажды в кабинете следаку прокурорскому, — ответил Вексель и на мгновение задумался. — Это 90-е были, загибалось всё. А мы тогда на базе одного НИИ организовали небольшой кооперативчик и завозили из-за бугра оборудование — компьютеры всякие, разные инструменты. Ну, а ребята одни хитрожопые про это прознали и через свои подвязки ментовские захотели бизнес отжать…

— И чо дальше было? — спросил Антон, потому что мужчина вдруг замолчал, погрузившись в свои воспоминания.

— Что?

— Ну, закопали следака того?

— Да ты совсем дурак что ли? Нет, — нахмурился Вексель. — Нормальный он мужик оказался. Общались ещё с ним потом. В прошлом году помер от коронавируса. Меня старше лет на пять, по возрасту группа риска. Да и лёгкие-то прокурил все… Смолил по пачке в день. Я ж тебе про курение рассказываю…

— Ясно, дошло… — кивнул парень. — А закопали-то кого?

— Кого надо, того и закопали, — раздражённо ответил Олег Александрович, забирая у Антона стакан и закручивая термос. — А ты, если хочешь того следака пережить, поменьше вопросов задавай. И курить бросай. Пошли… Притащим твоего дружка.

Открыв багажник машины, Вексель и Антон с трудом вытащили наружу увесистый небрежно обмотанный скотчем свёрток из грубой мешковины и, взявшись с разных сторон, поволокли на поляну.

— Ты бы аккуратнее его перевязывал, — тяжело дыша, посетовал мужчина, когда края старой материи с треском разошлись под весом мёртвого тела, и из бреши вывалилась наружу побелевшая рука.

— Не подрассчитал. Да и торопился.

— Да… Здоровый кабан.

Антон, не особо физически крепкий, чуть запинался и пошатывался, пару раз приложив покойника о плотно посаженные сосны. Наконец-то труп дотащили до поляны и скинули в яму. Парень с сосредоточенным лицом, тщательно распределяя бензин по всей длине, вылил на покойника бензин. На секунду он замер, раздумывая, бросить ли в яму пустую ёмкость, но Вексель, снова присевший под дерево, остановил его:

— Канистрочку-то оставь. Вещь хорошая. Вдруг пригодится ещё, — и сам улыбнулся своей остроте. — Спички-то дать?

— Да есть у меня, — ответил парень и наклонился к яме. — Ща… только поправлю его поровнее.

В этот момент произошло нечто странное. Присевший на колено на краю ямы Антон, рухнул животом на землю, а потом вдруг затрясся и задёргался, словно сопротивляясь какой-то силе.

— Что там у тебя? — не сразу понял Вексель.

— Олег Алек… Александрович, — взвизгнул парень. — Он меня схватил!

Мужчина хотел в очередной раз пристыдить молодого человека, который оказался слишком впечатлительным, но тот уже сполз в яму, свесившись через край, и теперь снаружи торчали только его вызывающе зелёные кроссовки. Снизу раздавались сдавленные хрипы.