Читаем Истории, которых не могло быть полностью

Сосед, конечно, этого не знал, а если бы и знал, то вряд ли бы вспомнил в пьяной горячке. Вызывать милицию — не мой стиль, поэтому я просто захлопнула дверь, вернулась в постель, заткнула уши ватой, накрылась с головой, и предоставила соседям по лестничной клетке решать эту примитивную задачу без моего участия.

Утром, войдя в ванную, я обнаружила на зеркале написанные моей помадой слова: «Он мне надоел». Почерк был не мой.

Если я скажу, что я испытала положительные эмоции, глядя на слова, которые вполне соответствовали моим мыслям, — я совру. На самом деле я попросту испугалась. «Подруга, — сказала я себе, — ты стала лунатиком». Другого объяснения я не видела. Для меня оно было более приемлемо, чем мысль о вмешательстве чего-то потустороннего. Смущал меня только почерк. Весь день на работе я, вместо того, чтобы выполнять свои должностные обязанности (я программист), изощрялась в написании «Он мне надоел» всеми возможными для меня вариантами почерка. Я даже пробовала написать эту фразу левой рукой, с закрытыми глазами, вывернув руку за спину: Ничего общего! На мои изыскания ушёл весь рабочий день и два тюбика помады. Вечером я вытащила из папки принесённые с работы листы, перемазанные помадой и с усердием криминалиста провела графологическую экспертизу. Почерк не совпадал.

Я легла спать, но уснуть мне не удалось. Я снова и снова перебирала события прошедших суток. Заодно я вспомнила, что опоздала на работу, и руководство меня обласкало очередным обещанием лишить премии. А потом в голову пришла дурацкая мысль о том, что шеф мог войти ко мне в кабинет во время моего отсутствия (а я пару раз выходила), увидеть листы бумаги с многократными помадными «он мне надоел», и принять это на свой счёт. Такая форма протеста могла вызвать у него сомнения в моём психическом здоровье.

Я попыталась представить его выражение лица в тот момент, и меня разобрал смех. Я не могла справиться с собой, я каталась по постели, захлёбываясь хохотом:.

Утром на зеркале я прочла: «Ха — Ха», написанные печатными буквами, а под «ха-ха» вчерашним почерком: «С тобой не соскучишься!».

Я вымыла зеркало и написала на нём: «С тобой тоже!!!»

Когда я пришла с работы, зеркало было чистым. Я сходила в магазин, купила новый замок и внутреннюю задвижку на дверь. Потом зашла в дежурку ЖЭКа, дала слесарю бутылку, и к ночи все уже было готово, а перед сном я тщательно проверила все запоры. Приняв двойную порцию снотворного, забросив всю помаду в шкаф, заперев его на ключ и повесив ключ на верёвочке к себе на шею, я заснула мёртвым сном.

Утром увидела на зеркале написанные помадой слова: «Тебе со мной плохо?»

«А ты кто?» — спросила я вслух. На переписку у меня времени не было, я опять опаздывала. По возвращении я прочла только одно слово «Друг».

Следующие несколько дней я вытворяла невероятные глупости.

Две ночи у меня ночевала ничего не подозревающая приятельница. Зеркало оставалось чистым.

На третью ночь я привязала себя к кровати, затянула узлы так, что развязать их была не в силах, а рядом на стуле положила ножницы, чтобы утром освободить себя. Потом заклеила бумажками изнутри окна (а живу я на 11 этаже!) и на них расписалась. То же я проделала с дверями. Это была ночь с субботы на воскресенье.

Проснулась я рано, хотя в этот день обычно баловала себя сном до полудня. То ли спать привязанной было неудобно, то ли подбросило меня утром любопытство экспериментатора.

Я по-прежнему была связана. Чтобы встать с кровати, мне пришлось разрезать верёвку ножницами. Окна и двери были опечатаны. А на зеркале я прочла: «Перестань! Я — это я.»

И тогда меня прорвало. Я стала говорить с ним так, как будто он был рядом. Я рассказала ему о своих страхах. Я даже разревелась и сказала, что и сейчас ещё не уверенна, что моё место не в дурдоме. Он, конечно же, молчал. Зато на кухне меня ждал горячий чайник, который я не включала…

Два года мы жили в полном согласии. После работы я, как на крыльях, летела домой, весь вечер весело болтала, рассказывая ему о прошедшем дне. Я стала образцовой хозяйкой: мыла и драила квартиру, в которой мы с ним жили, выкраивала деньги на хорошие духи — он любил, когда я душилась «Диариссимо», развела живые цветы — он любил фиалки. И на работе всё стало лучше: у меня всегда было хорошее настроение, я не ехидничала, как раньше, в адрес своих коллег, а, главное, я перестала опаздывать на работу. Каждое утро я вовремя просыпалась от ощущения, что кто-то погладил меня по щеке…

Я придумала ему имя. Я научилась разговаривать с ним. Принцип был прост: в случае согласия он должен был скрипнуть или звякнуть, а я перебирала варианты ответа на свой вопрос, пока не раздавался условный звук. Я делилась с ним тем, что никогда не рассказала бы кому-то другому. И никогда не говорила о нём никому на свете.

Это было самое счастливое время в моей жизни.

И если даже меня попытаются убедить, что два года я болела шизофренией, то я отвечу, что очень жалею о том, что моя болезнь с переездом на новую квартиру прошла!

Перейти на страницу:

Все книги серии XX век. Хроника необъяснимого

Эти загадочные животные
Эти загадочные животные

Мы ищем следы жизни в далеких просторах Вселенной, пытаемся с помощью гигантских радиотелескопов услышать сигналы братьев по разуму. А в это время таинственная, неведомая жизнь кипит буквально рядом с нами. Что мы знаем о братьях наших меньших? Продолжается ли их эволюция? Обладают ли разумом дельфины, собаки, кошки? Все ли живые существа известны ученым? Что стоит за легендами об огнедышащих драконах, о бессмертных змеях, о животных-призраках? Обладают ли некоторые существа еще неизвестными человеку свойствами? Как животные и птицы находят дорогу за тысячи и тысячи километров? Могут ли они видеть «потусторонний мир»? Существуют ли животные-телепаты, животные-экстрасенсы, животные, способные видеть будущее? На эти и многие другие вопросы отвечает наша книга.

Ирина Борисовна Царева , Ирина Царева

Домашние животные / Эзотерика / Дом и досуг

Похожие книги