Истории из России через двести лет

– Словами, – обреченно вздохнул Александр Родионович. – Пока только словами.

– Чем питаются миллионы китайцев на Венере?

– Крысами. Очень милые грызуны, весьма репродуктивны, – Григорьев с ужасом посмотрел на часы. Погрузившись в расчеты, он не заметил лучей восходящего солнца в окне. – Ты знала, что две крысиные особи без вмешательства и помех окружающей среды способны через восемнадцать месяцев расположиться до прайда в миллион особей?

– Им нужно что-то для этого есть!

– Да. Нужно. Смесь органики и воды. Органику синтезируют прямо из воздуха. Если Китай продолжит такими темпами, небо над Венерой просияет лет через сто, а то и быстрее. Крысы с тараканами способны построить новую экосистему.

– И ты утверждаешь, что в такой системе не нужны деньги?

– Деньги в том представлении, которые есть у человечества сейчас, – это атавизм, как правительство. Если углубиться в суть вопроса, выясним, как правительство обеспечивают существование наших денег.

– Тогда что предлагаешь вместо них?

– Меновой механизм необходим. Я не коммунист и не против денег. Я против их значимости! Тут, – Григорьев ткнул пальцем в рукописи на столе, – расписана новая экономическая модель. Ещё не придумал название меновой единицы. Главное не в том. Мы построим мир, не опирающийся на необходимость денег. В таком мире отсутствуют санкционные войны держателей рынка. Каковы функции денег? Средства обмена, меры, общего эквивалента. Но самое главное – их легитимная эмиссия. Осуществляя независимую эмиссию обменных средств исходя из потребности, мы сможем развязать руки сами себе. Мы должны изменить правила игры…

Доктор принялся за длительный монолог о ценностях нового мира, а Катерина вспомнила, за коей надобностью поднялась из своей теплой постельки в пять утра.

– Вместо тех денег, к которым мы привыкли, я предлагаю ввести криптовалюту. Ее эмиссия децентрализована и неподконтрольна любому правителю мира. Так мы избежим санкционных войн и распрей в космосе.

– Что уж точно нужно изменить, – прервала лекцию дочка, – так это время твоих посиделок в кабинете. Спать нужно в правильном режиме.

Девушка поцеловала старичка в щечку и вышла из кабинета.

«Она права», – Александр Родионович сложил бумаги, поднял аккуратную стопочку на полку среди прочих записок и чертежей, замер. Рассветный луч погладил детский рисунок в рамочке у стенки книжного шкафа. Неуклюжая фигурка человечка собирала цветы под огромным, упирающимся в край бумажного листа, деревом. Неровное солнце желтым карандашом испускало прямые линии из угла рисунка. Много лет назад, когда Катя пошла в первый класс, Александр Родионович обнаружил этот рисунок на обороте важного отчета в «КосмосРос». Сам теперь удивляется, как тогда не накричал на ребенка. Позвонил начальству, предупредил о возможной просрочке отчетности за квартал и поехал в канцелярский магазин за этой фоторамкой и новым альбомом для рисования.

Детский рисунок на множество лет потерялся среди кочующих из кабинета в кабинет бумаг. А вместе с ним, среди документов потерялась личная жизнь доктора. Ассимилировалась с цифрами. Естественно, жене такой подход к семье не нравился. Новому кавалеру не пришлось долго уговаривать. Дочки… У них своя жизнь. Если бы не военная командировка Катиного мужа, не вспомнили бы об отце-отшельнике, юродивом от науки.

Александр достал рамочку с рисунком, протер пыль и установил на опустевшем столе.

2.

«Сократить вдвое! – спародировал капитан Татаринов, прикрасив резким эпитетом в адрес высказавшегося министра. – Ремешки на брюках, вам надо сократить».

Он посмотрел на датчик давления. Баланс кислорода в отсеке поддерживался меньше положенного уровня. Капитан не доложил о том Управлению полетов. Запрещено снижать концентрацию кислорода в целях экономии. Увеличенное соотношение избыточествующего углекислого газа пришлось изолировать в специальные ёмкости. За время экспедиции «лишнего» газа накопилось с тяжеленный баллон. Что поселенцем задумано сделать с таковым запасом, в Управлении не догадывались.

Сохраняя жизненно необходимый воздух, Татаринов уменьшил концентрацию газа в пространстве жилого модуля. Не категорично, примерно таким разреженным воздухом дышат альпинисты на самом верху Эльбруса.

Иван посмотрел в иллюминатор. На дальнем поле, обозначенном границей охраняемой территории, поднялся невысокий столбик дыма.

– Эх, опять.

Он не хотел лишний раз выходить на открытую поверхность. Для этого надо долго и муторно надевать скафандр, плестись пару километров до периметра огражденной зоны, а самое главное, тратить запасы кислорода в наплечных рюкзаках. На них он планировал пожить последние тридцать шесть часов, когда закончится кислород на жилом корпусе. Что ж, придется оставить на смерть не «один патрон», а двадцать девять кислородо-часов.