Истории из приюта

Я пытался оставить трубку у Феллон в комнате, но она не открыла чертову дверь. Есть предложения? Можем встретиться и все обсудить?

Он прищурился. Глаза болели от слишком яркого экрана телефона и текста на нем. Кэл сомневался, что Роджер вообще ответит. Но Холидей заставила его отправить сообщение, и теперь, получив ответ от отца, он должен был признать, что ее «пиратский» заговор все больше походит не на заговор, а на реальность.

Иду к тебе. Встретимся на улице через двадцать минут.

На площадке не было никого, кроме Кэла. Он сразу заметил фигуру, которая двигалась через внутренний двор в сторону учебных зданий. Потом силуэт превратился в человека, смахивавшего на Роджера. Слабый туман стелился по траве, закручиваясь вокруг дерева, за которым пряталась Холидей.

Кэл смотрел, как отец приближается, уверяя себя, что бледный силуэт призрачного мальчика за спиной Роджера ему просто привиделся. Он ждал, дрожал и прокручивал в голове список желаний: «Я хочу, чтобы у моих друзей все было в порядке, встречаются они или нет. Я хочу, чтобы Феллон осталась в университете. Хочу рассказать ей, что мне понравился комикс…»

– Итак… – слегка запыхавшись, произнес Роджер, едва подошел. Он осмотрелся по сторонам и крепко взял Кэла под локоть. – Ты пришел. Хорошо. Пойдем.

Кэл последовал за ним на ватных ногах, чувствуя, как под железными пальцами отца у него на руке появляется синяк.

– Куда мы идем?

Ему не хотелось отходить слишком далеко от Холидей с телефоном. Если Роджер действительно замешан в похищении, им нужно записать на диктофон, как он говорит об этом.

– Внутрь. Возможно, ты не смог выполнить свою часть сделки, но ты знаешь слишком много. Теперь ты один из нас.

«Один из нас?»

– Один из кого?

Они возвращались в Бруклин, Кэл чувствовал тупую боль в груди, внутренний крик, отчаянное предостережение, что что-то не так.

– Что происходит? Где Феллон? Ее нет в общежитии, и она не берет трубку.

– Господи, я и вправду вырастил идиота, – проворчал Роджер. – Но, по крайней мере, ты наконец идешь навстречу.

У Кэла пересохло во рту. Он слышал тихие шаги сзади и мысленно умолял Холидей остаться, держаться подальше от происходящего. Это не входило в их план, и он не хотел, чтобы она и Роджер оказались в одной комнате. Глубоко внутри он знал, куда они идут, и, спотыкаясь, тащился за отцом, который вел его к подвалу с чертовым огромным замком.

Роджер достал из кармана брюк свой ключ, один, без связки, и вставил его в замок.

– Почему у тебя ключи от этого места? – прошептал Кэл. – В какую дрянь ты ввязался, папа?

Роджер хмыкнул и посмотрел на сына, потом с силой втолкнул его в дверь.

– Должно быть, ты очень напуган, если называешь меня так.

– Не напуган, – тут же ответил Кэл. Ему нужно было разыгрывать представление, чтобы убедить отца, что он на его стороне. «Думай». – Просто я не предполагал, что, будучи членом Алых, получаешь доступ к столь многому.

Роджер помолчал и медленно кивнул, задумчиво промычав что-то, потом сказал:

– Это дает тебе доступ ко всему, Кэл. Этот университет, этот город, Алые… Но ты сам увидишь.

Кэл все больше утверждался в мысли, что не хочет ничего видеть.

– Эта девушка, Бренд, была близко… Ох как близко она подобралась! Скользкая девчонка. Полагаю, она и ее подруга не последние из глупцов, которые пытаются следить за нами. Мы еще не со всеми разобрались и, может, никогда не разберемся, но, видит бог, мы отправим им предупреждение.

– О чем ты? – Кэл пытался говорить спокойно. – Ты выглядишь параноиком.

– Я не параноик, просто хорошо подготовлен.

Они спускались, и Кэлу становилось все труднее дышать от пыли. Он слышал какие-то голоса и скребущие звуки. И надеялся, что Холидей осталась наверху.

– Почему ты не говорил об этом раньше? – с неподдельным интересом спросил Кэл.

Роджер отпустил его руку, по всей видимости решив, что Кэл находился здесь по собственному желанию. Они прошли сквозь похожий на снег занавес летающих пылинок, оставив позади вестибюль, и вошли в знакомый Кэлу коридор.

Скребущие звуки и голоса стали громче, и он услышал одинокий смех, похожий на трепетание крыльев в темноте.

– Я же говорил: я люблю убивать двух зайцев за раз, когда могу.

Роджер оскалился. Это никак нельзя было назвать улыбкой, больше походило на то, будто он приоткрыл рот, чтобы почувствовать вкус воздуха. Как хищник, как животное.

Голоса становились все громче, хотя по-прежнему оставались не более чем монотонным бормотанием. Роджер остановился перед третьим кабинетом и, взяв Кэла за плечи, повернул лицом к себе.

– Это значит, что сейчас ты станешь одним из нас, сынок, – торжественно объявил он.