Читаем Истории длиной в день (СИ) полностью

- А не боитесь? – с улыбкой спросил я.

- Чего? – удивилась она.

- Например того, что я воспользуюсь ситуацией, и буду к вам грязно приставать, или еще что-

нибудь похуже придумаю?

Она рассмеялась.

- Вы сейчас в таком состоянии, что если вас просто толкнуть, то вы упадете. Нет, не боюсь.

- Но когда я отдохну – сил прибавится.

- То, что вы говорите об этом и улыбаетесь, говорит о том, что вряд ли вы сделаете что-то

подобное.

Я посмотрел на нее. Искренность, доброжелательность и открытость были неподдельными,

и я подумал, а какого, собственно черта? Тащиться через полгорода не хотелось, а эта милая

девушка сумела меня всерьез заинтересовать.

- Ладно. Ведите.

И как галантный кавалер я предложил даме руку.

Не учел я только того, что она действительно поняла, в каком плачевном состоянии я

нахожусь, а потому, вместо того, чтобы опереться на мою руку, она крепко взяла меня под локоть,

и, поддерживая, повела.

Как она и говорила, дом действительно был за углом, и мы без особых проблем добрались до

него.

Когда мы поднялись в ее квартиру, она сходу показала мне ванную, и побежала на кухню

ставить чайник.

Приняв душ, я вытирался в тот момент, когда она приоткрыла дверь и просунула в нее халат.

- Оденьте. Я вашу одежду постираю, пока вы спать будете.

Мои ощущения не врали мне. День действительно был каким-то нереальным, поскольку

после совместного распития чая меня, вдобавок, накормили, после чего провели в комнату, где на

диване было постелено чистое белье.

Я уснул в тот момент, когда моя голова коснулась подушки. Трое суток без сна взяли свое, и,

как результат, проспал я до глубокого вечера.

Проснувшись, я обнаружил, что она ждет меня за накрытым столом.

- С пробуждением – улыбнулась она.

- Вы не перестаете меня удивлять.

- Это плохо?

- Это непривычно. Я достаточно хорошо разбираюсь в людях, но вы ухитряетесь нарушать все

мои представления о том, какими обычно бывают люди.

- Будем считать, - сказала она, накладывая мне еду – что я необычный человек.

- Я в этом нисколько не сомневаюсь.

- Только, пожалуйста, не считайте, что вы что-то мне должны за все то, что я сделала. Мне это

было несложно.

Я кивнул, и принялся есть.

Когда с довольно простой, но сытной и вкусной едой было покончено, и она налила нам

обоим чаю, я не выдержал.

- Можно вопрос?

- Конечно.

- Почему вы все это делаете?

Она удивилась.

- Потому, что могу.

- И вы подошли бы к любому человеку на улице и вот так запросто предложили бы ему

постель, еду и душ только потому, что можете это сделать?

- Нет. Не к любому.

- Тогда в чем дело? Почему вы сделали это для меня?

- Потому, что я увидела, что вам это действительно сейчас было нужно. Это сложно

объяснить…

На самом деле объяснить-то это было довольно просто, но мне с трудом верилось в такую

удачу.

- И часто у вас такое бывает?

- Только когда кому-то действительно это необходимо.

Я улыбнулся.

Сидящая передо мной девушка была эмпатом, в самом прямом смысле этого слова. Олег,

в свое время, упоминал, что отчасти наши способности Исповедников базируются именно на

эмпатии, то есть способности чуть более тонко чувствовать окружающих, чем обычные люди.

Каждый день мы тренировали свои способности на то, чтобы «считывать» окружающих людей, но

по сравнению с врожденной эмпатией они значили очень немного.

Она мигом подхватила мое настроение и улыбнулась в ответ.

- Вам, наверное, трудно приходится – сказал я.

- Иногда. Как, впрочем, и всем.

- Не совсем так. У вас, как и у всех, бывают тяжелые времена, но вы действительно искренне

способны переживать за окружающих вас. Могу спорить на что угодно, что вы никогда не могли

пройти мимо брошенного котенка или выпавшего из гнезда птенца.

- Верно. Только родители их всегда кому-то пристраивали. А откуда вы знаете?

- Еще до СССР, вас называли бы крайне сердобольным человеком. При СССР – вас бы

загубили всеобщим безразличием. Сейчас же, вас впору называть эмпатом. Вы знаете значение

этого слова?

- Не уверена.

- Оно означает человека, который способен ощущать чужие эмоции и чувства. Для вас

сочувствие – не просто слово. Вы действительно способны чувствовать все, что происходит с

человеком.

- А вы тоже эмпат, поэтому все это знаете?

- Нет. Я не эмпат. Я Исповедник. У нас с вами есть определенная схожесть, но между нами

слишком большая разница. Ваши способности присущи каждому человеку, хотя и в мизерной

степени. У таких как я, они выражены чуть более сильно, чем у остальных, но намного слабее, чем

у вас. Такие как я тоже помогают людям, как и вы, но мы делаем это по-другому, и зачастую теми

методами, от которых вы бы ужаснулись.

- Я все-таки пока не понимаю, если у нас с вами схожие способности, то…

- Я, кажется, понял, что вы хотите спросить. Ваши способности сильнее наших, и они не

контролируемые. Вы не можете себя отсечь от собеседника, и они ведут вас к тому же, что

испытывает он. Вы способны чувствовать, но помогать в полную силу не можете, поскольку это

слишком ударит по вам. А мы…

Я вздохнул.

- Мы действуем исходя из необходимости. Зачастую, необходимо оторваться от

сопереживания и ввергнуть его в шок. У вас так не получится, даже если вы очень захотите.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии