Истории Дальнего Леса

— Да не появится он, — сказала Анфиса. — У него после обретения тобой дара нервы шалят. Велел решение ему по магическим каналам послать. Вот соберем совет завтра. Но ты в голову не бери, у тебя инсталляции новые прямо-таки серией идут. Да и салон наш подправить надо. Задумала я потолок покрасить и стену зеркальную справить. А красота, она все одно в душе живет.

— Такое хлопотное дело все-таки собирать совет всех зверей, — промолвил Василий. — Опять как в прошлом году, когда комплекс норок строили. Только шум да гам стоит. Все одно, потом без лишних ушей да глаз различной степени магической силы и природного коварства всё решили.

— Дурак ты, братец, хоть и талант, — спокойно сказала Анфиса. — Жизнь у нас — сказочная. Это во всем проявляется. Поэтому и демократии никакой нет. Потому что есть в природе такой закон эмпирический: как демократия приходит, так сказка уходит. Не живут они вместе никогда. Поэтому и совет будет магический, как во всех приличных сказках. Но ты приходи, так как все-таки народный талант.

— Какой закон-то? — спросил Василий. — Что за слово ругательное «эмпирический» ты к нему прицепила?

— Никакое не ругательное, — возразила норка Анфиса. — Намедни мне Василиса сказала. Знаешь, это вот когда что-то такое от природы идет, жизненное такое, исконное.

— Опять ты ругаешься, — с обидой сказал Василий. — «Исконное» — это что такое?

— Ну, это просто совсем, — ответила норка. — Ты, Василий, хотя бы книжки бы иногда читал: исконный — это то, что от земли, от простых немудреных истин исходит. Я тебе на березовой коре напишу, и ты выучи, а то у тебя презентация скоро. А слово нужное. И на совет магический завтра обязательно приходи, послушай.

На следующий день проходил магический совет. Он напоминал обычное дружеское чаепитие у норки Анфисы и совы Василисы с привлечением народного таланта Василия.

— Надо нам приумножать красоту, — начала Анфиса и отхлебнула чая. — Непросто это при нынешней-то сумятице.

— Да где же она, сумятица? — удивился Василий. — Я в лесу гуляю. Каждый кустик знаю. А вот сумятицу нигде не встречал.

— Сумятица — она везде. Объясню, чтобы ты понял: это такая природная несуразность. Про твою голову я и не говорю, потому как ты художник. Божье существо с положенным ему по статусу сдвигом природного баланса. Тебе сумятица по твоему статусу как раз положена. А вот Константин, например, никаким талантом не отягощен, а тоже в сумятице живет. Как собрался свое счастье трудных дорог искать, так едва и вернули мы его хитростью, сообща с филином. Да и в климате — вон какая несуразность, потепление глобальное, — вздохнула Анфиса. — Как говорила я, жизнь-то у нас прямо-таки сказочная. Так что приумножать красоту надо для сохранения сказочности жизни.

— Я бы взялась за это, — промолвила сова Василиса, — да вот дела сердечные не позволяют.

— Тут нужен некто особый. Не особо красивый внешне, а то и никакого стремления к совершенству не будет, — промолвила Анфиса.

— А я как вспомню тебя толстым зайцем, — мечтательно сказал Василий, — так и думаю, что ты это и есть. Прямо страшная сила красоты. Просто страшная. А как норкой обернешься — вроде и красива сказочно, и опять же магический персонаж.

— Ну вот как, приходится мне самой красотой заняться, — устало проговорила норка Анфиса. — Никому доверить ничего нельзя.

На том и порешили. А может, и правильно все вышло: красота, как говорят многие, сила страшная, нельзя ее кому попало давать. А уж приумножать ее — так и вообще без таланта магического и связей небесных никак не обойтись…

ИСТОРИЯ ВОСЬМАЯ Праздник, который всегда с тобой

Зима, горделивая повелительница блестящих лапландских льдов и изысканных вьюг, похозяйничав вволю пару месяцев и обновив белоснежные одежды всех окрестных кустов и деревьев чередой пушистых снегопадов, приказала жить долго и счастливо, попрощавшись с обитателями Дальнего Леса до следующего года. А они пожелали ей всего хорошего и просили только одного: в следующем году особенно не торопиться в эти сказочные края. Долгая, непростая дорога— не стоит гнать. Когда торопишься, мол, ничего путного не получается, лишь одна природная несуразность с ранними заморозками и неожиданными оттепелями, водой и слякотью, сменяемыми скользким льдом. На том и расстались, по-дружески так, без взаимных обид, вредности и какой-то недосказанности. Тепло. А уж как на самом деле стало тепло, — тут и весна на порог заглянула. А недолгое межсезонье вдруг на этом и закончилось, как будто и не было его вовсе в природе сказочной.