Исторический материализм

Но перед армией ставится и другая задача. Она должна дать собственникам защиту против грозно поднимающегося рабочего класса. Если рабочие, представляющие большинство населения, создают крепкие организации и выступают против существующего порядка, как могли бы удерживаться господствующие, являющиеся меньшинством, если бы не было хорошо вооруженной, хорошо дисциплинированной армии, которая вследствие дрессировки и страха перед варварскими наказаниями слепо подчиняется приказаниям начальствующих? Страх перед социалистическим пролетариатом приводит к тому, что буржуазия отпускает сотни миллионов на армию.

И еще больше. Те суммы, которые приходится добывать, должны по возможности слабо обременять состоятельные классы и по возможности сильно ложиться на беднейшие классы. По таким соображениям господствующие классы ввели косвенные налоги, которые затрагивают главным образом бедноту, — крестьян, ремесленников и рабочих.

Социальное законодательство, несомненно, обошлось бы очень дорого, если бы оно удовлетворяло всем справедливым требованиям. Совершенно обойтись без него невозможно из страха перед пролетариатом. Но оно не должно становиться слишком дорогим для имущих классов, и потому ему суждено оставаться недостаточным и при том еще обременять рабочих некоторой частью издержек.

Таков в кратком изложении ход мыслей у крупных капиталистов, собственников рудников и доменных печей, у промышленников — металлистов, текстильных фабрикантов, крупных судовладельцев и банкиров.

Всякому будет понятно, что склонность этого класса к увеличению числа бронированных судов и солдат и к расширению колоний и их отрицательное отношение к хорошим социальным реформам должны проявляться тем сильнее, чем влиятельнее становятся интересы этого класса. Сильный империализм и милитаризм и недостаточная социальная реформа идут рука об руку.

Так же относится к этим вопросам и помещичий (юнкерский) класс. Как ограниченные деревенские помещики, они равнодушны к колониальной политике и маринизму (усилению военного флота); и лишь поскольку последние дают им новые области господства с доходными местами в управлении, они в качестве правящей партии мало–помалу примиряются с колониальной политикой и маринизмом. Напротив, армия, в которой они занимают все офицерские места, искони была их вотчиной; в качестве командиров армии, они необходимы для буржуазии, охваченной страхом перед пролетариатом. Пруссия возвысилась, как военное государство; на армии основывается ее положение, как великой державы; поэтому юнкера всегда требуют новых и новых сотен миллионов на армию.

Если же деньги, необходимые для этого, должны доставляться посредством таможенных пошлин, то это вполне понятно: ведь эти пошлины доставляют лично юнкерам многие миллионы; без пошлин они уже давным–давно обанкротились бы.

Юнкера — самые ядовитые враги рабочего класса и озлобленные противники социальной реформы. Они видят своих беглых рабов в тех прежних жителях деревни, которые уходом в города избавились от юнкерского деспотизма. Улучшить их положение, — значило бы покровительствовать бегству из деревни; только последнее и заставляет юнкеров налагать на себя некоторые самоограничения по отношению к сельским рабочим, потому что иначе все они разбежались бы.

Средний класс по–другому относится к этим вопросам.

У него нет такой большой заинтересованности в армии и флоте и в особенности в колониях. Торговля с колониями слабая, в качестве областей сбыта для промышленности они имеют лишь небольшое значение.

Конечно, средний класс, состоящим из мелких промышленников, купцов, ремесленников, крестьян, может находить места чиновников в государстве и коммунах, в крупных промышленных и торговых предприятиях для тех членов своих семейств, которым не находится места в собственном производстве; но этим, пожалуй, и исчерпывается его вообще небольшая заинтересованность в армии, флоте и колониях.

Однако небольшая часть среднего класса следует в политике за высокими господами, и мы видим, что парламентские представители мелкого делового люда и крестьян — центр и свободомыслящие — обыкновенно подают свои голоса за крепости, броненосцы и колониальные расходы.

Нет ли здесь противоречия с тем, что мы говорили? Именно с тем, что развитие производительных сил вызывает переворот в потребностях людей, классов, а потому и в их политике? Ведь у германского крестьянина или у мелкого буржуа не настолько же большие потребности в колониях и военных судах, чтобы он охотно платил за это высокие налоги!