Исторический материализм

Как уже отмечалось, т. Бухарин стоит на точке зрения абстрактного понимания общества и его законов, общества «вообще»: понятие общественно-экономической формации и марксистский историзм остаются чуждыми его механистической концепции, в которой смазывается качественное своеобразие отдельных общественных форм. Социология как абстрактная наука об обществе отрывается им от истории и выступает в виде некоей схоластической, надуманной «схемы», согласно которой должно строиться всякое общество и его развитие. C этим вполне гармонирует отсутствие у т. Бухарина понимания специфических особенностей общественных отношений, в отличие от природы. Тов. Бухарин подходит к обществу натуралистически, как к «совокупности элементов» «in natura». Он чисто механистически представляет себе отношения людей к производству — как их механистическую «расстановку» в пространстве, среди орудий производства. А отсюда вытекает и «техническое» понимание т. Бухариным общественных классов, недооценка им роли политики, значения классовой борьбы и вся совокупность его правооппортунистических воззрений.

Основная идея, проводимая т. Бухариным во всех его работах — замена материалистической диалектики механистической теорией равновесия, — в применении к обществу, представляет собой новый образец старого буржуазного перенесения на общество физических, механических, энергетических и т .д. закономерностей. Историческое развитие мыслится т. Бухариным как переход от одного устойчивого равновесия общества к устойчивому его равновесию на новой основе. Внешние условия равновесия — равновесие между природой и обществом — обусловливают собой внутреннее равновесие общества. Изменения внешней среды — такова причина хода исторического развития. Подобно буржуазным социологам т. Бухарин исходит из пропорций и из известной тенденции к равновесию, характерных для развития капиталистического производства, неправильно понимая весь относительный характер этой тенденции к равновесию и неправильно распространяя её на все общества, в том числе на переходную экономику. У Бухарина нет отчётливого представления о внутренних законах общественного воспроизводства, об его качественном своеобразии у нас, о значении плана, значении ускоренных темпов социалистического строительства.

Стремление во что бы то ни стало сохранить «равновесие» между различными отраслями нашей промышленности, между городской промышленностью и сельским хозяйством, между социалистическими и капиталистическими секторами нашей экономики — вот что приводит т. Бухарина к знаменитому лозунгу «равнения на узкие места», к политике «самотёка» в сельском хозяйстве, к оппортунистско-потребительскому пониманию «смычки» и т. д. С аналогичными проявлениями механистического материализма мы сталкиваемся и в политэкономии (работы Кона, Бессонова, Айхенвальда) и в истории (Слепков, Дубровский) и т. д. Правый оппортунизм находит себе в механистической «социологии» свою важнейшую методологическую основу, хотя нужно заметить, что в известной мере механицизм питает и «левый» оппортунизм. Неудивительно, что «социологический» механицизм встречает сочувствие в явно враждебных пролетариату чисто вредительских концепциях (у Кондратьева, Базарова, Громана и т. д.). Механическое перенесение законов капиталистического развития и капиталистических пропорций на нашу экономику и пресловутая теория «равновесия» по понятным причинам крайне близки их сердцу!