Istoria_nravov

Подобное тысячекратное освещение сокровенных красот женского тела в современном искусстве, подобное подчеркивание телесных достоинств, особенно ценимых эпохой, является в последнем счете лишь художественной формулой всеобщего культа женской красоты. Метод пластического искусства поэтому совершенно совпадает с методами литературы. Там и здесь главную роль играет прославление груди. Ее красота всегда — при каких бы то ни было обстоятельствах — выставляется напоказ перед зрителем. Словно это самое опьяняющее зрелище, которое только можно доставить человеку. На каждой картине вы найдете поэтому обнаженную грудь, и художник отыскивает все новые поводы для декольте. Вообще, нет ни единой картины - особенно из эпохи рококо, — которая не вплетала бы по крайней мере одну новую нотку в апофеоз красоты женской груди.

Необходимо здесь вспомнить один исторический факт, характеризующий этот культ женской груди как эротический возбудитель, отличающийся к тому же особенной смелостью. Речь идет о чудесной вазе для фруктов, некогда украшавшей Малый Трианон в Версале и имевшей форму совершенной по красоте женской груди. По словам братьев Гонкуров, мы имеем здесь дело с изображением груди королевы Марии-Антуанетты. История возникновения этой вазы следующая. Однажды в интимном кружке разгорелся спор, кто из присутствующих придворных дам может похвастаться самой прекрасной грудью. Само собой понятно, что первый приз был присужден Марии-Антуанетте. И вот во имя увековечения этого благородного состязания, в котором ее грудь осталась всеми признанной победительницей, Мария-Антуанетта разрешила художнику отлить ее несравненную грудь — то был памятник, с ее разрешения воздвигнутый в честь ее груди. Впрочем, почему и не воздвигать подобные памятники? Ведь достоинства этой груди были во всяком случае несомненнее многих заслуг, за которые людям сооружаются памятники.

Культ женской груди связан в живописи — как и в поэзии — с культом Венеры Каллипиги. Если Буше изображает прачку за работой, то он вовсе не думает о том, чтобы дать художественное олицетворение труда, он просто ищет удобного случая изобразить позу, особенно ярко оттеняющую эту часть тела. Труд интересовал художников этой эпохи лишь настолько, насколько с ним можно было связать галантную нотку. Так как эпоха особенно ценила красоту пикантно выпуклых бедер, то не менее ходячий мотив в тогдашнем искусстве — изображение задней части женского тела. В особенности Буше отличался в этом отношении, придумывая все новые вариации на эту тему. Он может считаться наиболее восторженным почитателем Венеры Каллипиги в эпоху старого режима.

Культ красоты прекрасных женских ляжек - вот третья форма царившего тогда культа женской красоты. Обыкновенно он тесно связан с только что указанным. Однако часто изображение этой части тела становится самоцелью или по крайней мере главной темой.

Глава 3. ЛИВРЕЯ РАЗВРАТА

Одежда — это та форма, которую дух придает телу во вкусе времени. Каждая эпоха, создающая нового Адама и новую Еву, всегда создает и новый костюм. Костюм все сызнова определяет и пытается решить как эротическую проблему, так и проблему классового обособления. Должен был придумать новое решение этих проблем и абсолютизм. Разнообразные, возникшие в эпоху старого режима моды представляют не что иное, как вариации или развитие основных линий и тенденций эпохи.

Существеннейшее отличие эпохи абсолютизма — и не только ее, а если откинуть короткий промежуток, занятый революцией, вообще новейшего времени — от Ренессанса заключается в том, что с этого момента начинается вновь эра одетого человека. Костюм уже не служит, как при Ренессансе, простой декорацией для нагого тела, а становится главным, рядом с чем живой человек отступает далеко на задний план. Идеал красоты теперь осуществляется при помощи одежды, сосредоточивается в одежде. Она превращается в необходимость. Отделить человека от его костюма уже невозможно, ибо они — единое целое. Только под покровом своей специфической одежды человек становится определенной личностью. В эпоху абсолютизма люди вообще состоят только из платья, и часто платье и есть весь человек.

Из этого важного обстоятельства следует, что отныне в истории нравов анализу специальной ливреи времени и тем вариациям, которые в нее вносит мода, должно быть отведено значительно большее место, чем при характеристике предыдущих периодов, так как они являются важными подсобными средствами содействия тенденциям эпохи и их осуществлению. Доказательством этого положения может, между прочим, служить и тот факт, что отныне моды играют гораздо большую роль в изобразительных искусствах, чем прежде. Именно с XVII в. (если не считать некоторых подготовительных явлений в этом смысле) начинают появляться — с тем чтобы уже больше не исчезнуть — гравюры, посвященные модам.