Istoria_nravov

Ввиду подобных фактов такие поговорки, как «Уже одна тень монастырской колокольни плодовита» или «В тени монастыря все гибнет, только женщины становятся плодовиты», такие поговорки, в которые народ верил, как в Евангелие, были не чем иным, как несколько преувеличивающей и потому лишь резче подчеркивающей суть дела характеристикой действительности.

Если все многочисленные известные нам попытки возмущения народа против погрязших в пороках церковнослужителей не привели в большинстве случаев к победе, достигая в лучшем случае лишь частичных успехов, то не потому, что народное возмущение было недостаточно велико, а потому что церковь успела стать союзницей могущественных господствующих классов или потому что почти весь экономический базис жизни покоился на прочном господстве церкви. Лицом к лицу с такими причинами тщетной оказывалась даже высочайшая степень нравственного возмущения.

Глава 4 ПРОСТИТУЦИЯ

В конце Средних веков и в эпоху Ренессанса люди еще были чрезвычайно далеки от теоретического проникновения в сущность и условия существования гражданского брака. Тем лучше понимали они тогда логику событий. Так как эпоха отличалась крайней эротической напряженностью, то люди очень хорошо уясняли себе практические нужды времени. Было ясно, что без проституции не обойдешься, если только брак хотел с грехом пополам достигнуть своей цели, а именно производства законных наследников.

Люди знали, что в их жилах течет кровь, что она течет бурно и кипуче, воспламеняя горячими желаниями стариков и молодых. Все были убеждены, что держать в объятиях хорошенькую женщину или ласкать удалого молодца — высшее наслаждение в жизни, которому далеко уступают все другие. И потому желание «грешить» было у всех велико. Бес сладострастия сидел на каждой крыше, нашептывал каждому изо дня в день самые страстные желания. Десятки примеров ежедневно доказывали тому, кто умел смотреть, что это было так. Каждый день можно было видеть, как добрый молодец подстерегает девицу, как сосед обнимает служанку, как подмастерье заигрывает с женой мастера, если того нет дома, как соседка приводит в порядок платье, когда молодой монах выходил из дома, и многое другое. Само собой понятно, в своем доме никто ничего подобного не видел или только очень редко, так как большинство верило в незапятнанность своей домашней и семейной чести.

Если на добрые нравы своей семьи и можно было рассчитывать, то все же в эту эпоху существовало нечто, перед чем и они не могли устоять, — насилие. Перед дикой жаждой наслаждения, не совращающей словами, а прямо прибегающей к силе, были беспомощны и самая нравственная девушка, и самая честная жена. А подобная опасность подстерегала их на всех перекрестках и углах. Всюду массами проходили ландскнехты и всевозможный бродячий люд, нищие и паломники. Во многих городах их насчитывались сотни, даже тысячи.

Эта опасность, подстерегавшая около каждого дома, протягивавшая руки за каждой женщиной, вызывала всеобщий страх. Нужен был надежный громоотвод для страстей, ежеминутно готовых вспыхнуть. Уже одной этой опасности достаточно, чтобы объяснить, почему эпоха Ренессанса относилась повсеместно с такой широкой терпимостью к проституции.

Сознание этой опасности укреплялось, однако, еще одним обстоятельством, быть может, наиболее важным из всех, — чрезвычайно сильными социальными потребностями, обусловленными всей структурой общества. Мы уже указали раньше на тот факт, что тогда во многих странах и во многих ремеслах подмастерья не имели права жениться. Для этой значительной части населения во многих городах и городках оставалось только внебрачное удовлетворение половой потребности, притом в продолжение почти всей их жизни. Чем больше росла индустрия, а с ней и число занятых в ней подмастерьев — часто они составляли половину населения, — тем, естественно, увеличивалась опасность, грозившая женщинам и девушкам от этой холостой части населения. Из-за узости жизненных условий и местной связанности, ввиду малого развития путей и средств сообщения, благодаря тому, что все знали друг друга и постоянно сталкивались друг с другом, эта опасность достигала размеров, которые мы, ныне живущие, можем легко недооценить, но едва ли переоценить.

Ввиду этого обстоятельства интересы семьи требовали прямо чрезвычайной охраны. В этом никто не сомневался. А подобную охрану обещала именно проституция, эта продажа и купля любви в розницу и за сдельную плату. Под влиянием всех этих причин в эпоху Ренессанса решили не только узаконить проституцию, но и оказать проститутке такое снисхождение, отвести ей в общественной жизни такое место, которое наложило в конце концов на эпоху очень своеобразный отпечаток.