Истоки нейро-лингвистического программирования

Мир был тогда открыт для нас настежь, и все казалось возможным. Иногда в шутку мы называли наши группы «Космической академией», а сами были «космическими курсантами».

Я очень хорошо помню главных членов Мета-группы в тот период времени: Фрэнк Пьюселик, Джудит ДеЛозье, Лесли Камерон, Дэвид Гордон, Стивен Гиллиген, Джеймс Айхер, Байрон Льюис и Терренс МакКлендон. Многие из них внесли впоследствии значительный вклад в это новое направление как тренеры и авторы (и многие остались близкими друзьями и коллегами). Джудит и я, например, были партнерами в Университете НЛП при Университете Калифорнии в Санта-Крузе в течение последних 20 лет и написали в соавторстве несколько книг, включая «Энциклопедию системного НЛП» (2000) и «НЛП II: Поколение Next» (2010).¹⁰ Стив Гиллиген и я проводили совместные семинары по всему миру на такие темы, как «Любовь перед лицом насилия», «Эволюция сознания», «Генерирующий коучинг» и «Путешествие героя».¹¹ Последняя тема стала предметом нашей последней совместной книги.

В то время как многие люди, посещавшие еженедельные группы, были захвачены драматическими личными переменами, тайнами мастерства Бендлера и Гриндера, «магией» гипноза или сосредоточены на том, чтобы правильно освоить некую технику, костяк группу исследователей интересовали более глубокие аспекты того, что мы делали и переживали. Между нами установился сильный раппорт, основанный на нашей общей страсти к тому, что мы изучали и открывали. Я очень хорошо помню, как мы однажды сидели вместе с Джудит ДеЛозье во время одной из вечерних встреч у Бендлера и Гриндера и смотрели в глаза друг другу, задавая вопросы и подмечая спонтанные движения глаз в различных направлениях.

В те дни Бендлер и Гриндер поощряли ведение нами «мета-книги», которая была подобием записной книжки Леонардо да Винчи, фиксировавшей наши мысли, идеи и наблюдения. Я до сих пор храню парочку своих «мета-книг» и с удовольствием перелистываю их время от времени.

У меня тогда создавалось ощущение, что эти отличительные признаки и паттерны были настолько фундаментальны, настолько убедительны и настолько действенны, что было трудно понять, почему такие люди, как Аристотель, не открыли их несколькими веками ранее.

Тогда мне был 21 год, и я представлял себе, что однажды эти идеи и результаты наблюдений распространятся по всему миру, в своих мечтах я видел, как путешествую по свету и обучаю этому целителей, учителей и лидеров всех народов. Вспоминая об этом сегодня, я могу сказать, что мое видение можно назвать пророческим, поскольку именно этим я и занимаюсь сегодня.

В дополнение к встречам Мета-группы и работе с Гриндером и Бендлером я продолжал посещать занятия Джона в Университете Санта-Круза, включая класс по прагматике человеческой коммуникации. В это время он и Бендлер интенсивно работали с Вирджинией Сатир (1916–1989), заканчивая второй том книги «Структура магии» и книгу по семейной терапии в соавторстве с Вирджинией. Ключевым моментом последней работы было понятие о внутренних «частях».

На тот момент я уже перешел к более научным и точным аспектам НЛП и пытался разобраться с понятием «частей» человека. Это понятие казалось мне более абстрактным, чем такие непосредственно наблюдаемые отличительные признаки, как движения глаз, репрезентативные системы, соощущения (синэстезии) и стратегии. Помню, как однажды встречался с Джоном Гриндером в его кабинете, пытаясь объяснить ему свое затруднение, связанное с понятием «частей»: «Я уверен, что это очень полезная идея, но какая-то часть меня просто не понимает…» И в этот момент Джон громко рассмеялся. Очевидно, «какая-то часть меня», которая не понимала, что такое «части», и была лучшей иллюстрацией этого понятия.

Понятие «частей» было отдельной картой субъективного опыта, которым мы делимся с окружающими, и эта карта, несомненно, являлась разновидностью «нейро-лингвистической программы».

Работа Гриндера и Бендлера с Вирджинией Сатир и их исследование частей также привели к формулировке принципа позитивного намерения. Если быть кратким, в соответствии с этим принципом на определенном уровне каждое поведение обусловлено (или в какой-то момент было обусловлено) «позитивным намерением». Иначе говоря, любое поведение служит (или в какой-то момент служило) «позитивной цели» – то есть любая «нейро-лингвистическая программа» возникает и сохраняется потому, что она является некой адаптивной функцией.