Истоки морали. В поисках человеческого у приматов

Томас Генри Гексли, боевитый публичный защитник Дарвина, называл себя агностиком. Однако религиозная склонность в нем все же оставалась, заставляя его разойтись с Дарвином по вопросам нравственной эволюции: Гексли считал ее невозможной (карикатура Карло Пеллегрини в газете Vanity Fair за 28 января 1871 г.).

Гексли изобрел термин «агностик», а это значило, что он сомневался в существовании Бога и тем только утвердил свою репутацию палача религии. Однако сам Гексли рассматривал агностицизм как метод, а не позицию. Он выступал за научные аргументы, основанные исключительно на фактических доказательствах, а не на каких-то высших авторитетах; сегодня такая установка известна как рационалистическая. Гексли заслуживает уважения за серьезный шаг в верном направлении, но по иронии сам оставался глубоко религиозным человеком, и это наложило отпечаток на все его взгляды. Он называл себя «научным кальвинистом», и значительная часть его рассуждений строилась согласно строгой и мрачной доктрине первородного греха. Исходя из того, что боль в мире присутствует всегда, говорил он, мы можем только надеятся выдержать эту боль со стиснутыми зубами; он придерживался философии «улыбайся и все сноси». Природа не способна породить никакого добра, как говорил сам Гексли:

«Мне представляется, что доктрины предопределения, первородного греха, врожденной порочности человека и злой участи большей части рода человеческого, идеи власти Сатаны в этом мире и внутренне присущей всякой материи гнусности, учение о злобном Демиурге, подчиненном милосердному Всевышнему, лишь недавно явившему себя, какими бы несовершенными они ни были, куда ближе к истине, чем популярные „либеральные“ иллюзии о том, что все дети рождаются хорошими…»

Власть Сатаны? Похоже это на взгляды агностика? Книга под названием «Светские проповеди» (Lay Sermons) позволяла Гексли на равных конкурировать с проповедями, читаемыми с кафедры. Он принял такой нравоучительный тон, что критики не раз называли его выступления фарисейскими и исполненными обвинений пуританского толка. Религиозные взгляды Гексли, прикрытые стремлением к объективной истине, вполне объясняют и следование «теории лакировки», и суровую оценку человеческой природы. Гексли рассматривал человеческую этику как победу над природой и сравнивал ее с ухоженным садом. Садовник должен неустанно работать, чтобы содержать свой сад в порядке, препятствуя его одичанию. Гексли говорил, что садоводческий процесс по сути своей противоположен процессу, происходящему во Вселенной. Природа постоянно пытается подорвать усилия садовника, наводняя его участок отвратительными сорняками, слизнями и другими вредителями, готовыми в любой момент задушить те диковинные растения, которые тот стремится вырастить.

В этой метафоре сказано все: этика — уникальный человеческий ответ на неуправляемый и жестокий эволюционный процесс. В известной лекции на эту тему, произнесенной перед большой аудиторией в Оксфорде в 1893 г., Гексли так сформулировал свою позицию:

«Следование тому, что лучше с этической точки зрения, что мы называем великодушием или добродетелью, означает поведение, которое во всех отношениях противоположно образу жизни, ведущему к успеху в борьбе за выживание во вселенной».