Истоки морали: В поисках человеческого у приматов

Мне по наивности показалось, что ответ на данный вопрос можно найти в романе под названием «Биг-Сур[85*] и апельсины Иеронима Босха» (Big Sur and the Oranges of Hieronymus Bosch). Я взял эту книгу с собой во время поездки в Калифорнию. Сидя среди обнаженных купальщиков в сероводородном источнике, я чувствовал связь с «Садом земных наслаждений»; Биг-Сур тоже был великолепен, но роман я читал с большим трудом. Мне в жизни редко приходилось встречать автора, который больше потакал бы своим прихотям, чем Генри Миллер, к тому же я быстро понял, что он почти ничего не знает о Босхе. Так, Миллер в книге упоминает триптих Босха под названием «Тысячелетие»; это новое название, которым наградил «Сад земных наслаждений» немецкий историк искусства Вильгельм Френгер [86*]. Френгер утверждает, что Босх принадлежал к еретической секте. Это обвинение звучит достаточно часто, несмотря на то что в его пользу нет совершенно никаких данных; оно стоит в одном ряду с другими выдуманными обвинениями, к примеру, что Босх был скрытым гомосексуалистом и страдал страхом кастрации или что он был буйным шизофреником. Миллер с энтузиазмом описывает апельсиновую рощу и восхищается тем, как реалистично выглядят у Босха апельсины («они намного восхитительнее, намного натуральнее, чем те апельсины фирмы Sunkist, которые мы покупаем каждый день»). Маловероятно, однако, что Босх хотя бы знал, что такое апельсин. В Северной Европе эти фрукты стали известны только в XVI в.; в XVII в. их начали выращивать в «оранжереях»[87*]. Голландские живописцы, в частности Питер Мондриан, обычно изображают яблони или другие северные плодовые деревья. В «Саду земных наслаждений», судя по всему, тоже представлен яблоневый сад.

Асимметричное распределение изображений плодов на триптихе, кстати, объясняется очень просто: плоды символизируют удовольствие, как гастрономическое, так и эротическое, а ад — место, откуда изгнано всякое удовольствие. Тем не менее остается без объяснения еще отсутствие Бога. На другом изображении ада кисти Босха, в картине «Страшный суд», Бог присутствует; он царственно восседает над мятущимися толпами; следовательно, в его отсутствии в аду триптиха должен быть некий резон. Возможно, Босх хотел донести до зрителя какое-то светское послание? Может быть, подразумевалось, что аморальность заслуживает ада вне зависимости от божьего суда? Или это намек на знаменитый вопрос Сократа о том, действительно ли говорить нам, что морально, а что нет, должны боги?[88*]

На правой панели триптиха Босха «Сад земных наслаждений» с изображением Апокалипсиса можно видеть два уха, пронзенные стрелой и несущие между собой острый нож. Эти уши, катящиеся тяжелой колесницей по обреченным душам, поставили в тупик уже не одно поколение художественных критиков.

«Сад земных наслаждений» предлагает нам вообразить мир, в котором мы занимаемся повседневными делами без всяких божественных указаний о том, что хорошо и что плохо, и без божественного надзора. Кажется, Босх говорит: такому миру все равно потребуется мораль, и он будет наказывать тех, кто отступит от достойной жизни, даже если вместо попадания людей в ад после смерти ад настигнет их на земле.

Общественный интерес

Босх, дитя Возрождения, жил во времена, когда разум начали ценить выше благочестия. Человечество стало мечтать о рационально обоснованной морали, и именно во исполнение этой мечты Кант несколько столетий спустя положил в основание морали «чистый разум». Многим казалось, что безупречные и вечные моральные истины где-то совсем рядом, практически «за углом», и надо только понять убедительнейшую логику, на которой они основаны. Философы с энтузиазмом взялись за дело.