Армия, которую Уоллес и Мюррей привели под Стерлинг, очень отличалась от тех лёгких полуразбойничьих ватаг, с помощью которых они наводили ужас на англичан. Основу её составляли ополченцы из графств, собранные в «шилтроны». Бойцы были подняты слишком поспешно, чтобы иметь достаточно времени для тренировки взаимодействия и маневрирования таких боевых формирований, но, как показало дальнейшее, даже этой малости хватило для победы.
Позиция шотландцев в лесах между Аббатской скалой и Окильскими холмами имела свои плюсы и минусы. Она идеально подходила для скрытого сосредоточения сил, с неё отлично просматривалась переправа. С другой стороны, среди деревьев невозможно было сформировать плотный боевой порядок, для этого нужно было вывести войска на открытое пространство и, самое главное, сделать это вовремя. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, скольких седых волос стоили Уоллесу и Мюррею бессмысленные метания англичан с одного берега на другой.
Когда шотландские шилтроны приблизились к англичанам на расстояние около мили, их заметили с башен Стерлингского замка. Оба английских командира,- и де Уоррен, и Крессингем пропустили доклад мимо ушей. После Данбара никто из них не воспринимал шотландцев всерьёз. Во всей английской армии только несколько опытных вояк, таких, как Роберт Ланди, сделали правильные выводы.
На военном совете баннеретов де Уоррена шотландский рыцарь Роберт Ланди был единственным, кто рассуждал здраво. «Мои лорды,- говорил он,- переправляться по мосту равносильно самоубийству. Мост узок, переправа затянется, а, пока наша армия будет рассечена рекой на две части, ничто не мешает врагу выбрать удобный момент для атаки!» Ланди напомнил собравшимся, что неподалёку от Стерлинга есть брод. Он попросил де Уоррена дать ему бойцов, с которыми он бы переправился там и ударил противнику во фланг. Связав повстанцев боем, Ланди тем самым дал бы шанс оставшемуся войску пересечь реку по мосту в относительной безопасности. Против этого предложения выступил Крессингем: деляга собирался рассчитать всех наёмных солдат, чтобы сэкономить на их жаловании, и ему было плевать на то, что это ослабит английское войско. Сэр Хью настаивал на немедленной переправе: «Нехорошо, господин мой герцог, тратить время на перепалки и расточать деньги короля на дурацкие манёвры, когда нам нужно просто перейти на тот берег и исполнить свой долг!» Шотландцев Крессингем воспринимал, как толпу нищих, которым достаточно погрозить палкой, чтоб они разбежались, а потому стремился решить дело как можно быстрее. С пофигизмом де Уоррена лучше согласовались шапкозакидательные аргументы хитросделанного сэра Хью. На фоне Мытаря Ланди выглядел жалким перестраховщиком, и его предложение было отклонено. (По другой версии, Суррей, не имея точных данных о численности мятежников, побоялся ослабить свои и так недоукомплектованные силы выделением солдат Ланди).
К одиннадцати часам утра через узкий мост переправилось около трети английской армии во главе с Крессингемом и штандартами короля и герцога. На том берегу оказалось почти две тысячи валлийских пехотинцев, замордованных утренним шнырянием туда-сюда, и около сотни конных латников, среди которых были неустрашимый йоркширец Мармадьюк де Твенг и коннетабль замка Стерлинг Ричард Уолдгрейв с частью гарнизона.
Перед шотландцами тоже стоял нелёгкий выбор: выстроиться в боевые порядки на заболоченной равнине на виду у неприятеля и переправляться с боем на другой берег (за что ратовали некоторые горячие головы); или ждать, пока англичане сами начнут форсировать реку, и атаковать авангард. К счастью для шотландцев, верх взял здравый смысл.