Истоки (Книга 2)

Дивизия состояла из трех бригад: анархистов, социалистов и коммунистов. Ее командир считал, что обойдется без советника, и не принял сразу Чоборцова. И тогда он с переводчиком Шейниным поехал на позиции социалистов. Шутник Шейнин научил испанцев прощаться так: катись колбасой! Даниэль, как звали там Чоборцова, обучал испанцев тактике. Расставил он пулеметы по-своему, а не как у них - кучно. И в первом же бою выкосил не одну цепь марокканцев. Высокие, жилистые, с короткими сизокурчавыми волосами и очень белыми зубами, они ползли в атаку, как змеи, проворные и гибкие. Когда пленным марокканцам сказали, что этот белобрысый коренастый есть русский, они раскрыли рты в ужасе. Чего они так напугались, он не знал, но это его потешало. Льстило ему, когда враг боялся его, - это доставляло удовольствие. Потом командир дивизии подружился с ним, увидав в бою, как он сечет атакующих фалангистов с меткостью ворошиловского стрелка. Из России пришла посылка, и Даниэль Чоборцов щедро угостил испанцев водкой и икрой. Он привык к тому, что нужно доказывать свою правоту любому человеку, свой он или не свой. Никто никогда тебя сразу не поймет...

В коридоре школы, где разместился штаб, Чоборцов и комиссар переглянулись. Сняли шубы. Широкой ладонью Данила пригладил волосы на высоко выстриженной голове, повертел ею налево, направо, разминая мышцы шеи.

В кабинете Валдаева, кроме начштаба армии Сегеды, сидели человек десять офицеров. Валдаев поднял голову с коротким начесом на лоб, глядя на Чоборцова тяжело потемневшими глазами, пригласил сдержанным жестом:

- Докладывай.

Вертко поворачиваясь у карты, бросая стреляющие взгляды на полковника из Ставки Иголкина, сидевшего на диване скрестив руки, Чоборцов докладывал напористо:

- Я использую всю силу огня, наступая цепью. Атакующие будут идти следом за огневым валом. А пусти я по старинке, тремя эшелонами уступом, немцы посекут кинжальным огнем, минометами, орудиями. А теперь они не успеют сообразить - как я ворвусь на их позиции. Пусть рвутся ихние мины и снаряды за спиной моих орлов...

- Смело и безграмотно. Слепая отвага неосведомленного в науке, заглушил Чоборцова октавой Иголкин. - Где и какие резервы у вас?

- Хватит с меня батальона. Довольно уступами-то густыми, колоннами-то подставлять себя под огонь. Густо наустилали убитыми снега... Я отвечаю за успех операции, - закончил Чоборцов, выпятив грудь.

Валдаев подпер ладонью удлиненное с подбородка лицо, слегка косясь на Иголкина. Тот прямо глядел перед собой серыми, стального блеска глазами.

"А Данила-то крупный характер... А я считал его... В огне рождается новый полководец, человек новый... Да, армия, военная мысль обновляются..." - думал Валдаев, вспоминая первые дни наступления под Москвой, когда сильный жестокий враг впервые был опрокинут и его били, как в запальчивой драке, чем попало и куда попало. Уж очень не терпелось изгнать врага, восстановить свое человеческое, солдатское достоинство.

- Утверждаю, - сказал Валдаев. Встал и спросил, есть ли у кого вопросы.

Иголкин удивленно вскинул брови, заерзал на диване, закурил.

- Чоборцов, - продолжал Валдаев оживленно, - ты должен прорвать оборону, наладить переправу через речку. В прорыв пойдет танковый корпус генерала Лаврова.

Чернявый генерал-майор с Золотой Звездой Героя Советского Союза на мундире, чуть великоватом на его дробной фигуре, встал и кивком головы подтвердил, что он понимает задачу.

- У нас в корпусе шестьдесят танков. Выйдите на прорыв. Мы подбросим вам еще. Жуков обещал в случае успеха корпус Катукова. Танки должны ворваться в Вязовый, перерезать узел дорог. Там у противника армейские склады.

Лавров попросил придать ему еще танковый батальон, находившийся в распоряжении Волжской дивизии.

- А чем я буду рвать оборону? - спросил Чоборцов и в ту же минуту, поняв свою ошибку, залился краской. - Хотя я не возлагаю особых надежд на танковый батальон... план строю на моих верных пехотинцах...

- Товарищ полковник, - улыбаясь глазами, колюче говорил Лавров, - вы со своим новшеством не забудьте наладить мне мост. Я командую танками, а не рыдванами.

- Мост будет. А приданный мне батальон танковый... уступаю, если надо, - сказал Чоборцов.

Валдаев улыбнулся твердыми губами.

- Уступать поздно, - возразил он. - Ты же имел в виду танковый батальон... Поедем на передний.

На крыльце Валдаев, глядя упорно на Чоборцова, сказал почти шепотом:

- Возьмешь к вечеру Вязовый, будет награда.

И он быстро сошел по скрипящим ступенькам в своих блестящих сапогах.

XXIX

Рота Крупнова расположилась в уцелевших избах у реки под защитой правого берега. Александр с несколькими красноармейцами поселился в бане, пахнувшей старым березовым веником и холодной золой.

Абзал Галимов и Соколов углубили пол, поставили стол, навечно вогнав в землю ножки. На столе горел фитиль в гильзе от снаряда. В печурке потрескивали дрова, горклый дым льнул к мокрым стенам, задернул потолок. Теперь запах старого березового веника перешибало солнечно-летним запахом ржаной соломы, которой застелили пол.