Истоки. Авансы и долги

Думаю, что если говорить об общем климате, в котором проходит перестройка, то у нее сейчас два самых главных врага: во-первых, наша повальная экономическая безграмотность и, во-вторых, слепое, глубоко укоренившееся во многих, если не в большинстве из нас, чувство зависти. И тот и другой порок не поддаются быстрому лечению. Но нельзя все изменить, не меняя ничего. Либо мы обретем, наконец, способность трезво взглянуть на вещи и на самих себя, либо, как пророчил еще П. Чаадаев, нам на веки вечные определено судьбой служить всему миру примером того, как не надо — не надо думать и поступать.

Нет, далеко еще не все нам ясно! Не ясен, например, даже такой вопрос: а что мы впредь намерены делать с такой мощной силой экономического прогресса, как индивидуализм, стремление предприимчивой энергичной личности к личному успеху, в том числе и успеху материальному? Движение истории, как известно, от века опиралось на две силы — коллективизм и индивидуализм. Силой коллективизма, хотя и с коэффициентом полезного действия не выше, чем у паровоза Стефенсона, мы еще кое-как овладели или, точнее, овладеваем. А как быть с индивидуальным стремлением к успеху? Или так и пойдем по истории, ковыляя на одной ноге? А далеко ли, позволительно спросить, мы в таком случае уйдем?

Думайте, дорогие соотечественники! Думайте. История дала нам уникальный шанс продумать заново всю нашу жизнь. В. И. Ленин, как мы знаем, тоже много думал о таких вещах. И феноменальный успех нэпа свидетельствует о том, что это были весьма плодотворные размышления. Он нашел модель, которая позволила нам в 20-х годах идти по жизни на двух ногах, а не на одной. И, по любым мировым критериям, это была эффективная, конкурентоспособная, открытая модель! И что не менее важно — социалистическая модель!

Представляю, какую ярость у многих вызовет даже сама постановка этого вопроса. Но, как говорил один незадачливый герой когда-то: «Que faire? Fairento que?» («Что делать? Делать-то что?»). Понимаю, что мало кому сейчас охота не только что отвечать на этот вопрос, но даже думать о нем. Но боюсь, что отвечать не миновать. Всем нам вместе — не миновать.

АНАТОМИЯ ДЕФИЦИТА [55]

Из универмага «Товары для женщин» на углу Петровки и Кузнецкого моста очередь выходила на улицу и тянулась плотной стеной вверх по Петровке метров на пятьдесят, вдоль магазина «Часы» и Пассажа. Прикрепленный к очереди милиционер время от времени пользовался висевшим на груди мегафоном, чтобы рассредоточить стоявших по отгороженной части тротуара. Был один из первых солнечных дней весны 1987 года, точнее, последнее воскресенье марта, магазины работали, вытягивая квартальный план, и то ли погода, то ли неуклонно возраставшие по мере продвижения вперед надежды на получение дефицита создавали в очереди обстановку радостного возбуждения. Стояли главным образом женщины — давали исчезнувшие из продажи еще зимой колготки, — и, как водится в таких случаях, заинтересованно обсуждали между собой причины столь неожиданно обрушившейся на них новой заботы.

Суждения высказывались самые разные:

— Фабрику в Тушине на ремонт закрыли, остались только импортные…

— Да прямо фабрику! Можно подумать, что только у вас в Тушине колготки и производят. Просто придерживают их сейчас специально, чтобы чулки, которые никто не берет, раскупили. А как разойдутся чулки, снова колготки выбросят, на них-то спрос всегда есть.

Последняя версия, показавшаяся, видимо, более правдоподобной, активно обсуждалась, пока в разговор не вмешался милиционер:

— Цены на нефть упали, — авторитетно заявил он, и от столь неожиданного поворота дискуссии женщины несколько притихли. — Колготки-то ваши мы на валюту получаем, потому что нефть экспортируем. В прошлом году цены на мировом рынке в два раза снизились, значит, и доходы наши валютные сократились: выбирать теперь приходится — либо для вас колготки и духи за границей покупать, либо машины и зерно для народного хозяйства.

А в самом деле, почему пропали колготки? Почему периодически исчезают из продажи какие-то мелочи, а если разобраться, не такие уж мелочи, — то простыни, то стиральные порошки, то батарейки, то зефир и пастила, то обои, то нитки? Почему практически постоянно что-нибудь в дефиците; когда есть одно, нет другого, а как появляется другое, исчезает с прилавков третье?

Все эти «почему» касаются лишь видимой части айсберга. В разряд дефицитных попадают не только потребительские товары, но и продукция производственного назначения. Спросите любого хозяйственника, что его больше всего беспокоит, и в девяти случаях из десяти вы услышите, где достать то-то и то-то. Не хватает запчастей и стройматериалов, электромоторов и бумаги, белковых добавок к комбикормам и самих комбикормов. Снабженец превратился в ключевую фигуру на производстве, а успех любого хозяйственного начинания определяется в первую очередь умением «пробить фонды».