Истоки. Авансы и долги

Выражаясь научно, стране нужен дефляционный шок (дефляция — понятие, обратное инфляции). Решиться на него непросто. Командная система воспитала социального иждивенца. Начиная с первой пятилетки, ввели планирование фонда зарплаты и средней заработной платы. Это и был тот инструмент, посредством которого государство целенаправленно снижало долю зарплаты в произведенном национальном доходе. Увеличить свой доход работник практически не мог, но зато казна не давала помереть с голоду тем, кто лучше б вовсе не приходил на службу. С тех пор в нашу плоть и кровь вошло убеждение, будто казна обязана содержать нас: произвожу я нужную или лишнюю продукцию, добротные изделия или скверно замаскированный брак — зарплату ты мне обеспечь, а иначе что за социализм, когда нет социальной защищенности. Отступление от такого правила означало бы, что власть вступает в конфликт с большими, самим процессом производства организованными коллективами, которые по приказу той же власти приставлены к выпуску ненужных, не находящих спроса товаров. Противостояние опасное. Куда как легче запустить печатный станок и удовлетворить спрос на деньги. Для каждого отдельного человека прибавка зарплаты не совсем пустая, и потому эмиссией удается сбить недовольство конкретных коллективов — за счет снижения покупательной способности рубля у всех, кто получает доход. С выпуском очередного мешка фальшивых денег казначейство как бы отщипывает дольку от каждого рубля — и накопленного в сбережениях, и выдаваемого в день получки. Беда, размазанная на двести миллионов лиц, получающих доходы, сию минуту не столь заметна, как снятие с казенного кошта отдельного коллектива. Однако беспорядочная эмиссия, наблюдающаяся с весны 1988 года, развалила потребительский рынок всего лишь за год и сегодня довершает его разрушение.

Один день пребывания у власти правительства, которое проводит такую финансовую политику, на недели и месяцы отдаляет оздоровление рынка. Считайте сами. Ныне за четыре месяца прибавка номинальных доходов населения достигла 20 миллиардов рублей. Чтобы выкачать эти деньги, в продажу надо выбросить… ну, скажем, два миллиона легковых автомобилей, что равно годовой программе трех таких заводов, как ВАЗ. Если каждые пять лет строить по ВАЗу, понадобится три пятилетки, чтобы отоварить лишь четырехмесячную дополнительную раздачу рублей населению. А для обеспечения предположительной годовой прибавки доходов пришлось бы почти сравняться по производству автомашин с Америкой. Да кто же поверит в такие чудеса?

В рамках плановой системы решения проблемы нет. На первом Съезде народных депутатов нам, экономистам-товарникам, был брошен упрек: вот, мол, годами высиживали идеи и не нашли ничего лучшего, как вернуться к рыночному хозяйству. Но экономист не должен в угоду кому бы то ни было утешать общество, так сказать, прописывать касторку при туберкулезе. Его обязанность — поставить верный диагноз экономике и назначить исцеляющее лечение. Да, дефицит денег, дефляционный шок, отказ от содержания работников за счет казны — лекарство горькое, но что же поделаешь, когда другого нет.

Разумеется, я набросал лишь общую схему. Пока предприятие подлаживается к спросу, придется платить людям, продукта еще не производящим. Государство отнюдь не устраняется от регулирования хозяйственных пропорций, а напротив того, косвенными по преимуществу приемами направляет экономику в желательную сторону, как оно и происходит во всем мире. При всем том директивный план и рынок несовместимы, перестройка в хозяйстве откладывается ровно на тот срок, пока мы не осознаем эту истину, не извлечем из нее практических выводов.

Четыре года неудач доказали, что нельзя делать два дела разом: выполнять план и проводить экономические реформы. По счастливому выражению члена Политбюро А. Н. Яковлева, «пятилетний план — это лобовая броня механизма торможения. За этой броней и надеются отсидеться наиболее умные противники перестройки». Гвоздь вопроса, однако, в том, что лобовую броню соорудили сами инициаторы перестройки. По их команде сверстан неподъемный план на 1986–1990 годы. Государство не только не сняло каких-либо амбиций, а, напротив того, ввело новые дорогостоящие приоритеты. Ресурсов, которыми располагала экономика, не могло хватить даже на исполнение проектировок, финансируемых из казны. И вдруг правительство открывает второй шлюз для утечки скудеющих источников — объявляет в рамках перестройки самофинансирование предприятий. За счет вздувания оптовых цен производственные коллективы резко увеличили свои накопления в фонде соцкультбыта и в «ферапонте» (этой аббревиатурой острословы обозвали фонд развития производства и новой техники). Когда пустые деньги обрушились на безналичный оптовый рынок, они раздавили его в точности так же, как фальшивые бумажные ассигнации похоронили под собою рынок потребительский…