Истоки

Я глянул на Жизеэль. Она крутила в руках кусочек моей плоти и задумчиво кусала губы. Я молча выхватил его из ее пальцев и швырнул в костер. Огонь зашипел и принялся устранять мой биоматериал.

Когда кожа свернулась и почернела, в глазах девушки мелькнуло разочарование. Я не знал, чем оно было вызвано, а подумать мне не дала эльфийка. Она провела пальцем по моему окровавленному предплечью, собирая засыхающую кровь, а потом вывела в воздухе ведьмовской символ. Где-то внутри меня зрела твердая уверенность в том, что подобное заклятие не сработает со мной. Ведь Чертовка почему-то не стала его накладывать на меня, хотя для нее это было бы намного безопаснее.

В это мгновение эльфийка добавила в символ своей крови, доводя его до конца. Он засиял так ослепительно, став на пару секунд чистого белого цвета, что мы на миг потеряли дар зрения. Я закрыл руками глаза, спасая роговицу, и не видел, как символ пропал, лишь почувствовал, что источник света погас. Осторожно приоткрыв левое веко, я узрел ошеломленные физиономии друга и эльфийки.

Кос возбужденно протараторил, часто-часто хлопая ресницами:

– Что за херня?! Я чуть не ослеп! Так и должно быть?

– Ага, – выдавила эльфийка, которая старалась казаться уверенной, но у самой было такое лицо, словно она из шляпы достала не привычного кролика, а крокодила.

Я понял, что заклятие либо совсем не сработало, либо сработало, да не так, и теперь приведет хрен его знает к какому результату. Лично я склонялся к первому варианту. Похоже, что девушка думала так же, но она никогда об этом не скажет, а напротив – будет уверять меня в том, что все прошло штатно.

Тут же эту мысль подтвердили слова эльфийки, сказанные ею безапелляционным тоном:

– Макс, если ты рассказать кому-нибудь об альв или о чем-нибудь связанном с ними, то умереть.

– Ясно-ясно, – заверил я ее, а сам уже мысленно прикидывал, что именно выложу Спартаку, а что утаю.

– Ну что? Идем? – просительно произнес мой друг, переминаясь с ноги на ногу.

– Да. Идти за мной, – приказала Жизеэль и двинулась к едва приметной тропинке.

– Ты даже не станешь хоронить их? – внезапно не к месту спросил Кос, бросив взгляд на тела эльфов.

Я тяжело выдохнул, ожег его яростным взглядом и едва слышно прошипел:

– А если она сейчас заставит нас рыть могилы?

Парень широко раскрыл глаза и ойкнул. Но девушка не стала ни о чем просить нас. Она лишь проговорила, идя между деревьев:

– Они теперь пища для животных. Круговорот жизни.

– Весьма справедливо, – польстил я ей, где-то даже искренне. – А может, мы тогда что-нибудь из их вещей возьмем себе? Они ведь им все равно не нужны.

– Нельзя, – строго сказала эльфийка, повысив голос, чем вызвала мой разочарованный выдох.

Мы покинули поляну и, вытянувшись в цепочку, зашагали по лесу, почти сразу свернув с тропинки. Высокая трава стала доходить до низа живота, и, по словам Коса, щекотать яйца. Отовсюду доносился скрип деревьев, стрекот ночных насекомых и птиц. Где-то ухал филин, пока его не прервал победный рык, донесшийся с той же ветки.

– Сожрали птичку, – тихо прокомментировал Кос, после чего спросил у эльфийки, которая возглавляла наш маленький отряд: – Жизеэль, вот ты упоминала, что у старейшин в городе есть свои люди… а зачем они им?

– Шпионить, выполнять поручения, – безразлично ответила она, не поворачивая головы.

– А чем же старейшины им платят и как они контактируют с ними? – продолжил парень расспрашивать девушку.

– Старейшины приходить к ним во сне в образе людей, договариваться с ними и платить знаниями, – разоткровенничалась эльфийка, скорее всего, уверенная в том, что мы никому не раскроем этих секретов из-за боязни заклятия.

– Ясно, – аккуратно сказал друг, боясь нарушить установившееся мнимое доверие. – А вот еще ты говорила, что альвам хватает рабов на долгое время: почему же тогда старейшины натравили на деревню мобов, раз уже обзавелись людьми? У тебя есть какие-то предположения на этот счет?

– Мне кажется, что старейшинам не нравится такое соседство, поэтому они хотеть выгнать людей из деревня. А люди с оружием упираться и не идти. Тогда они начать усиливать давление, – задумчиво произнесла она.

– Атаковавших Сосенки зверей было много, – вспомнил я, – неужели у вас столько старейшин, что каждый управлял своим животным?

– Нет. С десятком зверь может справляться один старейшина, – бросила она, снисходительно посмотрев на меня через плечо.

– А почему вы не пользуетесь огнестрельным оружием? У вас же есть возможность его достать, – недоумевающе спросил Кос, хмуря брови.

– Не умеют, – пробормотал я, вспомнив Паука. Похоже, что старейшина, который завладел его телом, просто не знал, как снять редкий гранатомет с предохранителя.

– Некоторые уметь, – обиженно насупилась девушка. – Но не пользоваться им, потому что это нечестное оружие – людское. Так гласит закон. Мы жить по заветам предков.

– Отринули все новое и живут в стагнации, лишь Таланты развивают, – совсем тихо прошептал я себе под нос, а потом громко произнес: – Почему ты стала изгоем?