Моё сердце упало от напоминания о том, как много времени эти двое проводили вместе на этой неделе, пока я лежал больной в кровати. И если он показал ей лабиринт…
Я вытолкнул эту мысль из своей головы так далеко, как только мог. Деймон всегда рассказывал мне обо всех женщинах, которых он целовал, с тех пор, как в тринадцать лет он поцеловался с Амелией Хоук на Виккери Бридж. Если бы он поцеловал Кэтрин, я бы об этом узнал.
— Я с удовольствием посмотрю его ещё раз, — сказала Кэтрин, хлопая в ладоши, как будто я только что рассказал ей самые интересные новости на свете. — Вы двое проводите меня? — спросила она, с надеждой глядя на нас.
— Конечно, — ответили мы одновременно.
— О, прекрасно! Я должна сказать Эмили, — Кэтрин умчалась в дом, оставив нас стоять на противоположных концах лестницы.
— Она настоящая женщина, правда? — спросил Деймон.
— Да, — ответил я отрывисто. Прежде, чем я смог сказать что-либо ещё, Кэтрин вернулась и быстро сбежала с крыльца, держа в одной руке солнечный зонтик.
— Я готова для наших приключений! — воскликнула она, поручая мне свой зонт с выжидающим взглядом. Я вцепился в крючок зонтика, в то время как Кэтрин взяла под руку Деймона. Я шёл на несколько шагов сзади, наблюдая, как легко их бёдра ударяются друг о друга, как если бы она была его задорной младшей сестрой. Я расслабился. Так и было. Деймон всегда был защитником и для Кэтрин являлся лишь старшим братом. А она нуждалась в этом.
Я тихо насвистывал мелодию, пока следовал за ними. У нас был небольшой лабиринт прямо перед садом, но тот, что находился в дальнем углу наших владений был роскошным, построенным на болоте моим отцом, который был полон решимости впечатлить нашу маму. Она любила заниматься садоводством и оплакивала цветы, которые цвели в её родной Франции, но просто не могли подняться в болотистой почве Вирджинии. В этой стороне всегда пахло розами и клематисами, и именно сюда удалялись парочки, которые хотели побыть одни на вечеринке в Веритас-Эстейт. Слуги имели множество суеверий, связанных с лабиринтом: ребёнок, зачатый в лабиринте будет благословляем всю жизнь, если ты поцелуешь свою настоящую любовь в центре лабиринта, то останешься с ней на всю жизнь, но если ты скажешь ложь, находясь в стенах этого лабиринта, ты будешь проклят навеки. Сегодня это казалось почти волшебным: ветвистые деревья и вьющиеся растения отбрасывали глубокие тени, так что казалось, будто мы трое находились в своём заколдованном мире — вдалеке от смерти и войны.
— Он даже более прекрасный, чем я считала! — начала Кэтрин. — Он как книга сказок. Как Сады Люксембурга или как Дворцы Версаля! — она сорвала цветок белокрыльника и глубоко вдохнула.
Я в нерешительности посмотрел на неё.
— Ты была в Европе когда-то? — спросил я, чувствуя себя таким же провинциалом, как любая деревенщина, жившая в лачугах на другой стороне Мистик Фоллс, как те, кто произносит "крик", не растягивая гласную и в моём возрасте уже имеет четверых или пятерых детей.
— Я везде была, — просто ответила Кэтрин. Она заправила лилию за ухо. — Итак, скажите мне, мальчики, чем вы развлекаете себя, когда у вас нет таинственной незнакомки, которую можно впечатлить экскурсией по вашим землям?
— Мы наслаждаемся милыми молодёжными вещами с настоящим Южным гостеприимством, — ухмыльнулся Деймон, включая свой утрированный акцент, который всегда вызывал у меня смех.
Кэтрин наградила его смешком, и я улыбнулся. Теперь я видел, что кокетливая дружба Деймона и Кэтрин была такой же невинной, как отношения между кузинами, и я мог наслаждаться их взаимными подшучиваниями.
— Деймон прав. Наш Бал Основателей как раз через несколько недель, — сказал я, и всё внутри поднялось от осознания того, что я свободен пойти на бал с кем пожелаю. Я не мог дождаться, чтобы закружить Кэтрин в танце.
— И ты будешь самой прелестной девушкой. Даже девушки из Ричмонда и Шарлотсвилля будут завидовать! — объявил Деймон.
— Правда? Что ж, я думаю так и должно быть. Это мой недостаток? — спросила Кэтрин, переводя взгляд с Деймона на меня.
— Нет, — сказал я.
— Да, — сказал Деймон в тоже самое время. — И я, например, думаю, что большему количеству девушек стоит признать свои злобные сущности. В конце концов, мы все знаем, что прекрасный пол имеет тёмную сторону. Помнишь, как Клементина отрезала Амелии волосы? — Деймон повернулся ко мне.
— Да, — хихикнул я, будучи счастлив играть роль рассказчика для увеселения Кэтрин. — Клементина считала, что Амелия ведёт себя слишком развязно с Меттью Хартнеттом, и с тех пор, как он понравился Клем, она решила взять всё в свои руки и сделать Амелию менее привлекательной.
Кэтрин приложила руку ко рту в жесте преувеличенного сочувствия.
— Надеюсь, бедняжка Амелия оправилась.
— Она обручилась с каким-то солдатом. Не беспокойся о ней, — сказал Деймон. — Собственно, ты не должна беспокоиться вообще ни о чём. Ты намного более привлекательная.