Источник судьбы

Эгиль и Асвальд напали каждый на свою пленницу, обхватили их и зажали рты. Взору Рерика предстали только вытаращенные от испуга глаза.

— Не вопить! — сурово приказал он. — Будете молчать — ничего страшного с вами не случится. Вы меня вообще понимаете?

Одна из женщин — служанка — осталась неподвижна, вторая попыталась кивнуть, насколько ей это позволяла широкая корявая лапища Эгиля, зажавшая рот. На груди у нее Рерик заметил довольно крупный серебряный крест, видный из-под толстого шерстяного плаща.

— Сейчас тебя отпустят, — так же строго продолжал он, обращаясь к христианке. — Не кричи. Мы только зададим тебе несколько вопросов, клянусь Господом. Я тоже христианин, не бойся.

И в доказательство предъявил свой серебряный крест, подаренный графиней Гизелой, который предпочитал всем аббатским и епископским крестам, захваченным во Франкии, украшенным золотом, эмалью и самоцветами.

Женщина, кажется, несколько успокоилась и расслабилась при этих словах и при виде креста. Рерик кивнул Эгилю, и тот отпустил ее.

Когда хирдман убрал свою лапищу с лица пленницу, стало видно, что она еще довольно молода — лет двадцати с небольшим, и вполне миловидна, хотя не так чтобы красавица.

— Я хочу знать, что это за люди. — Рерик кивнул в сторону берега. — И с какой целью они сюда прибыли.

— Там… — Женщина сглотнула, пытаясь перевести дух после внезапного испуга. — Там Анунд конунг, сын Эйрика, конунг… бывший конунг Упсалы. Он брат Бьёрна конунга из Упланда. Мы все оттуда.

— И что он здесь забыл? Собрался в поход на Фризию?

— Нет. Не так чтобы… Не в поход. Он ищет помощи. Он поссорился со своим братом, Бьёрном конунгом, и ищет могущественных людей, которые могли бы стать его союзниками. Он был уже в Сканей и в Хейдабьюре, но тамошние конунги предпочитают не ссориться с Бьёрном конунгом. А Гудрёд присоединился к нему, потому что у Анунда конунга одиннадцать кораблей и с ним можно попасть в Дорестад, не дожидаясь других купцов.

— Одиннадцать кораблей! — воскликнул Эгиль.

— Кто такой Гудрёд? — спросил Рерик.

— Это торговый человек из вика Бьёрко, он был фелагом моего мужа. То есть мой муж был его фелагом. Он умер. Мой муж.

— Я вижу здесь только четыре корабля. Где остальные?

— Их разметало ветром. Уже три дня мы идем при плохой погоде. Кормчие советовали Анунду конунгу остановиться и переждать, но он не хочет задерживаться. Опасается, что Бьёрн конунг пошлет за ним погоню.

— И у него нет намерений пограбить земли, мимо которых он идет?

— Я не слышала ни о чем таком. Гудрёд об этом ничего не говорил. Но еще ни разу на стоянках Анунд конунг не затевал ничего богопротивного и не причинял никому обид. Он христианин и потому воздерживается даже от «береговых ударов».

— Надо же, как мне повезло. — Рерик несколько успокоился. — А ты-то кто такая?

— Меня зовут Катла дочь Гудбранда. Я родом из вика Бьёрко. Мой отец вел большую торговлю по Восточному пути, и мой муж тоже. Но они оба уже умерли.

— И ты принялась за их дела? — Рерик усмехнулся. — Как ты-то оказалась на торговом корабле?

— Я держу путь в Дорестад. Моя мать приняла святое крещение много лет назад, вместе со всей семьей, когда в Бьёрко впервые прибыл святой человек Ансгер, монах из Корвейского монастыря, что во Франкии. И хотя потом ему пришлось покинуть Бьёрко, а христовы люди претерпевали там гонения, моя матушка сохранила верность истинной вере. В Бьёрко больше нет ни священников, ни церквей, только благодаря Божьему человеку Хардгейру ей не пришлось умереть без святого причастия. А еще она перед смертью поручила мне отправиться в Дорестад, где много церквей, и раздать за упокой ее души ее имущество нуждающимся. Ведь в Бьёрко одни язычники.

— А что, язычники не нуждаются? — Рерик поднял бровь.

— Если человек не хочет обратиться за помощью к истинному Богу, он сам виноват в своих бедах, — с простодушной уверенностью ответила путешественница. — И от их благодарности душе моей матери не будет никакой пользы. А если раздать имущество христианам, то их молитвы помогут ей. Ведь она уже очень много лет не могла исповедаться в грехах, потому что во всем Свеаланде не осталось ни одного священника.

— Да уж, у нас этого добра хватает! — обнадежил ее Рерик. — Тут неподалеку имеется настоятель монастыря Сен-Ломэ, аббат Бернульф. Так что ты сможешь исповедаться хоть сегодня утром.

— Благословит тебя Господь, добрый человек! — Катла с острова Бьёрко искренне обрадовалась. — Он и научит меня, как лучше сделать мое дело. А нельзя ли мне узнать твое имя: я обязательно помолюсь за тебя.

— Сделай одолжение! — Рерик усмехнулся. — Меня зовут Хрёрек сын Хальвдана, я — граф Фрисландский.

— О!

— Иди назад и скажи Анунду конунгу, что граф Фрисландский желает говорить с ним, — велел Рерик. — Я подойду к кораблям, и пусть его люди не хватаются за оружие, если он хочет найти здесь мир и помощь.