Истинное зло

Тарвер отпрянул от двери душа и присел на тумбочку за перегородкой. Какие бы травмы ни получил Брейд, боль была достаточно сильной, чтобы преодолеть анестезирующее действие алкоголя. Стоны толстяка становились громче, сменившись руганью и криками, которые скоро перешли в панические вопли. Из приоткрытой двери появилась пухлая белая рука, крепко вцепившаяся в край ванны. Элдон даже забеспокоился, что жертва все-таки выберется оттуда, но тут начал действовать инсулин. Толстые пальцы перестали двигаться, крики опять превратились в стоны, а вскоре и вовсе стихли.

Надвигалась кома.

Элдон встал, бросил в душ два неиспользованных шприца и добавил к ним пустые ампулы из ящика. Теперь ему предстояла самая неприятная часть работы. Прежде чем уйти, придется обыскать дом, в том числе компьютеры. Он не мог позволить, чтобы Брейд оставил после себя признание в той или иной форме.

Вернувшись к стойке душа, Тарвер нагнулся и приподнял веко Брейда. Зрачки расширены и неподвижны. Уильям Брейд стремительно превращался в «овощ», если только смерть не перехватила его на полдороге. Элдон подумал, что впервые за много лет лицо толстяка не выражало тревоги. Не будет преувеличением сказать, решил он, направляясь в кабинет Брейда, что совершенный им поступок – акт милосердия.

Аминь.

Глава 18

В Натчесе почти стемнело, но яркие огни превращали стадион в изумрудный остров среди ночного мрака. Крис с тех пор так и не видел Морс, но чувствовал, что она где-то рядом. Он специально отложил свое возвращение домой, надеясь выиграть немного времени, но передышка оказалась недолгой: поболтавшись несколько минут возле ограды, Тора зашагала к нему прямо на трибуны, прихватив с собой две бутылки газировки. Крис занял место на самом верху, чтобы избежать общества назойливых соседей, которые постоянно донимали его историями своих болезней. По дороге Тора здоровалась со всеми пациентами, и они отвечали ей с преувеличенной любезностью людей, чье здоровье зависело от работы ее мужа.

– Что случилось? – произнесла она, опустившись рядом.

– Ничего, – ответил он, глядя прямо перед собой. – Просто не люблю проигрывать.

Тора поставила одну бутылку на сиденье.

– Я думала, серьезное.

– Нет.

Жена подалась вперед и поймала взгляд Криса.

– Мне казалось, перспектива секса заманит тебя домой, – заметила она, понизив голос. – Независимо от результата матча.

Крис посмотрел ей в лицо. Вокруг глаз Торы появились напряженные морщинки.

– Чем ты сегодня занималась? – спросил он.

Она слегка отодвинулась назад.

– Ничего себе смена темы.

Крис пожал плечами.

– Тем же, чем всегда, – усмехнулась Тора, снова повернувшись к полю. – Бегала, плавала, упражнялась в «Мэйнстриме». Потом обедала. Выясняла отношения с застройщиком, покупала вещи для поездки.

У Шепарда чуть не вырвалось: «Как прошел обед?» – но вместо этого он спросил:

– Какие проблемы с застройщиком?

Тора покачала головой, похлопала игроку из команды Святого Стефана, сделавшего дубль.

– Все то же самое. Затягивают сроки, меняют смету. Требуют больше предоплаты.

Крис промолчал.

На следующей подаче Си-Джей, приятель Бена, выбил мяч за пределы поля, обежал все базы и сделал хоумран.

– Пап! – завопил сидевший внизу Бен. – Ты видел? Эй, вы смотрите игру?

– Конечно, видел. Здорово. В следующем году постараюсь поставить тебя и Си-Джея в одну команду.

– Класс!

Бен пожал руку кому-то из товарищей и помчался наверх к Крису. Доктор вздохнул с облегчением. Он не хотел говорить с Торой. Особенно здесь. Впрочем, и дома тоже. Лучше бы она сразу уехала в Дельту.

В присутствии Бена Тора замолчала и стала смотреть на поле. Крис заметил, что Бен почти всегда обращается только к нему. Пока шла игра, Шепард разглядывал трибуны. Он знал тут почти всех. Ничего не поделаешь – провинциальный городок. Некоторые семьи были представлены на стадионе четырьмя поколениями: пока малыши копались в песке возле ограды, их прадедушки восседали рядом в креслах-каталках. Посмотрев на размеченное поле, Крис вдруг заметил, что кто-то машет ему рукой. Шейн Лэнсинг.

Взгляд Криса мгновенно окинул хирурга с ног до головы, взвесив его привлекательную внешность и спортивную фигуру. Он только сейчас обратил внимание, что Лэнсинг чем-то похож на Ларса Райнера, отца Торы. Они различались цветом волос, но в остальном сходство было поразительное. Оба худощавые и мускулистые, надменные и подчас жестокие, прекрасные хирурги с непомерно раздутым самомнением. Разумеется, Ларс Райнер считался врачом экстра-класса, и его высокомерие в какой-то мере было обоснованно. Что до Лэнсинга, то он скорее опытный ремесленник, которого медицина интересует столько же, сколько игра в гольф. Теперь он стоял внизу и смотрел на них с сияющей улыбкой, а Тора махала ему так, будто увидела горячо любимого родственника.

– Ответь же ему, – потребовала она, взяв мужа под локоть.

«Пошел он в задницу», – подумал Крис. Он наклонил голову в сторону Лэнсинга и подчеркнуто отвернулся.

– Да что с тобой сегодня? – удивилась Тора.

– Ничего.

– Я думала, тебе нравится Шейн.

– А я думал, он приветствует тебя.