Истинное имя

Ирем дал понять, что эта ситуация недопустима – и наставник, скрепя сердце, должен был признать, что рыцарь прав.

Но мастер Хлорд не мог последовать его совету и оставить все, как есть. Мешало то самое чувство, которое и раньше осложняло ему жизнь и заставляло раз за разом ссориться с Советом мастеров. Младший наставник Хлорд хотел знать правду – даже если это ни к чему не приведет.

Естественно, он понимал, что действовать очертя голову бессмысленно. Приказ об исключении 'дан-Энрикса', как и предсказывал лорд Ирем, был отозван мастером Ратенном в тот же день, причем все разговоры, вызванные этим неожиданным поступком, как-то на редкость быстро стихли, и в Лаконе снова воцарился мир. И это еще слабо сказано. Наступившая тишина была настолько полной и непроницаемой, что о грядущем возвращении 'дан-Энрикса' за целый месяц так и не узнал никто, кроме самих Наставников, хотя обычно вездесущие ученики уже на следующий день делились новостями о решениях Совета и пересказывали всем желающим беседы своих менторов, подслушанные в коридорах или в трапезной.

Теперь же этих разговоров просто не было.

Хмурый и скучный, словно серый зимний день, наставник Вардос проходил по галереям Академии, сухо раскланиваясь с Хлордом. Он вел себя совершенно так же, как до поступления 'дан-Энрикса' в Лакон, как будто их конфликты с Хлордом не успели обостриться до предела. Тал поглядывал на друга вопросительно, надеясь выслушать подробности о разговоре с Иремом из первых рук, но прямо спрашивать стеснялся. А Ратенн при встрече отводил глаза, явно подозревая младшего наставника в каких-то непонятных связях с Орденом. Хлорд должен был признаться самому себе, что это его даже забавляет.

Сам мастер в эти дни почти не обращал внимания на своих коллег, поскольку все свое внимание сосредоточил на Дарнторне и его приятелях из старшего отряда.

В первую очередь наставник выяснил, кто был в дозоре в ту ночь, когда пропал 'дан-Энрикс'. Предположения лорда Ирема оправдались – все дозорные были известны, как друзья Дарнторна, если только можно говорить о дружбе между первогодком и компанией почти взрослых юношей, которые стремились угодить племяннику вельможи и охотно исполняли его прихоти.

Хлорд выяснил, что в третий день Эйслита вся эта компания, включая самого Дарнторна, спустилась в Нижний город и устроила шумное празднество в каком-то кабаке, причем племянник лорда Бейнора в тот вечер щедро угощал всех остальных. На первый взгляд придраться было не к чему – лаконцы праздновали наступление Эйслита, а Дарнторн обычно получал от дядюшки так много денег, что мог устраивать подобные пирушки хоть три раза на неделе. Но Хлорд почти не сомневался в том, что Льюберт таким способом вознаграждал своих приятелей за помощь.

Сделав такой вывод, мастер призадумался. Участников пирушки было больше, чем дозорных, которые подстроили историю с 'попойкой'. Очевидно, кроме непосредственных участников этой проделки, были и другие: те, кто знал о ней, поддерживал эту затею и вместе с друзьями праздновали 'избавление' от выскочки.

Оставалось только правильно распорядиться этим знанием.

Хлорд без труда нашел среди ходивших в Нижний город старших того, кто был ему нужен. Фрейн Фессельд, старший брат Фавера Фессельда, по складу характера не сильно отличался от своего брата, постоянно прятавшегося за спинами у Тинто и Декарра, потому-то мастер и решил поговорить именно с ним.

Обычно мастера не приглашали к себе учеников из чужих отрядов. Все, что нужно, они обсуждали с их наставниками, а уж те решали, как им поступить. Но на сей раз Хлорд не собирался извещать мастера Элпина о своем намерении побеседовать с его учеником.

Он поступил проще.

Остановив Фессельда в коридоре, Хлорд непререкаемым тоном велел ему зайти после занятий – и тот не посмел ослушаться.

– Проходи, садись, – небрежно сказал мастер Фрейну, неуверенно переминавшемуся с ноги на ногу но при этом напускавшим на себя безразличный вид.

Тот с деланной развязностью прошел через всю комнату и опустился в кресло. Именно на этом кресле сидел Крикс в день памятного разбирательства, устроенного Хлордом после его драки с Дарнторном. Фрейн был на шесть или семь лет старше Рикса, но, несмотря на это, точно так же не умел держать себя в руках. Было заметно, что непривычная обстановка и молчание Хлорда, с головой ушедшего в свои бумаги, его нервируют.

– Вы хотели меня о чем-то спросить, наставник? – вырвалось у Фрейна наконец.

Хлорд улыбнулся углом рта, поняв, что не ошибся в выборе.

Пожалуй, даже не было нужды ходить вокруг да около и ждать благоприятного момента, чтобы навести беседу на главный вопрос.

– Именно так, – кивнул наставник. – Я хотел спросить, кому из вас принадлежала мысль подвести Рикса под обвинение в ночной попойке.

Фессельд, похоже, ожидал чего-нибудь подобного, потому что его вытянутое, усыпанное мелкими веснушками лицо осталось спокойным. Даже слишком уж спокойным, если разобраться.

Хлорду это безразличие казалось вымученным. К тому же, словно в насмешку над своими усилиями, Фрейн заметно побледнел.