Истинная красота (ЛП)

— Я не помню. Во всяком случае, не так много. — Я качаю головой и тяжело выдыхаю, внезапно чувствуя себя разбитой, как бывает всегда, когда говорю об этом. — За последние несколько недель я много раз посетила врача, пытаясь выяснить, как это произошло. Не то чтобы такое никогда ни с кем не случалось, но все же явление достаточно редкое. Такие случаи происходят лишь у пяти процентов людей с подобным расстройством, но все документированные случаи прошли через гипноз и обширную психотерапию. Один доктор думает, что мой кошмар был о том, что я видела в лесу той ночью. Он думает, что я вновь пережила его, и сон открыл мой разум, но теперь я подсознательно блокирую память.

— А ты что думаешь?

Я пожимаю плечами.

— Разве так уж важно, как и почему это случилось? Дело сделано, и я бы предпочла просто двигаться дальше. — Я не рассказываю ему, насколько мне было тяжело, и что мне не нравится думать об этом. Потому что страх, который я почувствовала после пробуждения от этого кошмара, — это то, чего я больше никогда не хочу испытывать.

— Нет, я думаю, в конце концов, это не имеет значения, если для тебя это не важно, — тихо отвечает он, его глаза, кажется, снова изучают меня.

Мне становится не по себе, поэтому я решаю, что самое время сменить тему разговора.

— Итак, что привело тебя снова в этот город?

— Бизнес.

— Бизнес? — удивляюсь я, пытаясь скрыть свое разочарование. А ты думаешь, Эмили, он вернулся только чтобы увидеть тебя? Спустя шесть лет? Я даю себе мысленную пощечину за эту мысль.

— Помнишь гараж, в котором я работал в старшей школе, которым владеет Гектор? — Я киваю и не говорю ему, что помню все о нем. — Думаю о его покупке. У меня есть несколько предприятий во Флориде, и я планирую расширение. Когда Гектор сказал мне, что думает об уходе на пенсию, я решил приехать, чтобы проверить его и посмотреть, перспективно ли для меня это дело.

— У тебя правда собственный бизнес? Какой? — заинтригованно спрашиваю я, рада тому, что у него хорошо идут дела.

Он прочищает горло.

— Мы занимаемся окраской мотоциклов на заказ.

— Мотоциклы, — повторяю я с улыбкой. — Понимаю. Это тебе подходит, или, по крайней мере, Райдеру, которого я помню.

— Да, мне нравится. А что насчёт тебя? Чем ты занимаешься?

Ладно, быстро он сменил тему.

— Я работаю в Meadow of Hope. Это реабилитационная клиника для слабовидящих. Я тружусь в детском отделении. В основном мы работаем с людьми, которые недавно потеряли зрение. Помогаем им научиться приспосабливаться и справляться со своей новой жизнью. Своего рода ирония, учитывая то, через что я сейчас прохожу.

Он быстро улыбается мне, и я снова не могу не заметить, насколько он невероятно сексуален. Теперь я понимаю, почему все девочки так расстроились, когда он покинул школу, если он так же выглядел и тогда. Я испытываю непреодолимое желание коснуться его, чтобы убедиться в этом самой. Желание настолько сильное, что я быстро сцепляю руки, чтобы остановить себя.

— Готов поспорить, у тебя отлично получается, Эм. Особенно с детьми.

Я скромно пожимаю плечами, но на сердце становится теплее от его слов.

— Я не знаю, насколько я хороша, но мне это действительно нравится. Я работаю с замечательными детьми.

— Долго ты живёшь здесь? — спрашивает он, снова меняя тему.

— Почти четыре года.

— Должен признаться, я удивился, когда узнал, что ты живёшь самостоятельно.

Наклоняю голову в сторону в ответ на его реплику.

— Правда? И почему?

— Не думал, что родители одобрят. — Его тон легкомысленный, но что-то темное виднеется в его глазах при упоминании моих родителей. Из-за чего у меня появляются вопросы. Я не уверена, что хочу знать ответы.

— Мне двадцать четыре, ты что, правда ожидал, что я всю жизнь буду жить с родителями?

Он пожимает плечами, как будто такое возможно, что вызывает мое раздражение.

— Учитывая то, как они контролировали все, когда дело касалось тебя, я подумал, что такое вполне вероятно.

— Прошло шесть лет, времена меняются. — Ладно, на самом деле нет, но я немного зла, что он ведёт себя как всезнайка, чтобы признать его правоту.

— Ты пытаешься сказать мне, что твои родители нормально отнеслись к тому, что ты переехала, и они теперь не контролируют тебя полностью? — с сомнением спрашивает он.

В чем, черт возьми, его проблема?

—Я говорю тебе, что я не ребёнок, Райдер. И принимаю собственные решения. — Он хмыкает, и мне хочется влепить пощёчину по его сексуальному лицу. — И вообще, тебе-то какая разница?

Мы оба смотрим друг на друга, комната наполнена злым напряжением. Мне ненавистно думать о том, насколько точным является его предположение. Что заставляет меня вспомнить условие, которое было навязано мне — жить в этом высотном доме, принадлежащем другу моих родителей.

Райдер глубоко вздыхает и качает головой.

— Слушай, Эмили, извини, я придурок. Я не за этим пришел сюда.

— А зачем ты сюда пришёл? — спрашиваю я, немного нервничая в ожидании ответа.

— Хотел тебя увидеть. И подумал, что мы могли бы поужинать и наверстать упущенное.

Я удивлённо поддаюсь назад.

— Это был твой способ пригласить на ужин?

— Ага. Очаровательно, правда?