Исступление

— Моя дочь вышла замуж за одного никчёмного художника и продолжила свою жизнь в нищете. Я не пыталась ей помочь. Думала, вот нахлебается с этим лентяем и прибежит, как миленькая. И она прибежала. С огромным животом… Плакала, рассказывая мне, что муж не работает, не помогает ей. Что она даже хлеб не всегда может купить. Я пообещала принять её обратно, но только при условии, что она сделает аборт. Дочь отказалась. С тех пор мы больше не виделись. Лишь спустя время я узнала, что она родила мальчика и сбежала из роддома. Видимо, поняла, что не сможет тянуть эту лямку и испугалась.

Эльвира замолчала, а я сунула сыну в руки какую-то игрушку и обессилено упала на стул.

— Виталик ваш внук, — закончила за неё, а женщина отрывисто кивнула и бросилась ко мне. Присев напротив, накрыла своими ладонями мои руки.

— Я не обижу вас! — зашептала, задыхаясь. — Никогда. Он же моя кровинка. А ты для меня, как дочь. Ведь ты взяла на себя такую ношу. Ты заботишься о чужом ребёнке, как о родном, и я так благодарна тебе…

— Откинув от себя её руки, я поднялась на ноги и, стараясь не пугать сына, ответила ей ровным тоном.

— Во-первых, Виталик не ноша. Во-вторых, он не чужой ребёнок, он мой. Чужой он вашей дочери. За все эти годы она ни разу не удосужилась справиться о его делах, как, впрочем, и вы. Так расскажите же мне, Эльвира Геннадьевна, где всё это время были вы? Почему не появились чудесным образом, когда я протягивала ноги на двух работах, чтобы обеспечить Виталику должный уход? Где были вы, когда я стала женой его отца и в свою первую брачную ночь ловила по дому маленького зверёныша, не умеющего ни разговаривать, ни ходить на горшок? Почему вас не было? Хотя, знаете, мне неинтересно. Совершенно. Дайте ключ, мы уходим!

* * *

— Ну, привет, — улыбка Арины вселяла уверенность. От неё пахло леденцами и ванилью. Вспомнилось раннее детство, когда родители ещё не пили, а я не знала, что такое детский дом.

— Дай угадаю, торт?

Девушка отмахнулась, игриво закатила глаза.

— Ой, решили на свою голову испечь для папы тортик. Всю кухню загадили, коржи в итоге подгорели, а крем слопали близнецы. Но это всё чепуха. Ты бы видела, как наш папа давился этими сухими, похожими на угли коржами, — захохотала так радостно, так заразительно, что я сама прыснула от смеха.

— Странно, от тебя очень вкусно пахнет. Может, всё не так страшно?

— Ага, как же! Это мама к нам в гости приехала! Привезла свои пироги. Даже разрешила сказать мужу, будто мы сами их приготовили. После торта он, разумеется, не поверил.

Впервые в жизни испытала укол зависти… Нет, я, конечно же, не смогла бы завидовать по-чёрному, лишь со щемящей радостью за эту замечательную девушку и её семью. Я бы тоже так хотела… Торт для папы и перемазанные мукой малыши. И видеть счастье в глазах любимых… Это всё, чего желала моя душа. Сущий пустяк, казалось бы. Но отчего же он так далек, так недоступен? И вроде бы смирилась уже со всем, но горечь эта никак не проходила.

— Арин, мне помощь нужна…

Улыбка сошла с её лица, и девушка посерьёзнела.

— Я так и поняла, Снежан. Как и обещала, помогу, чем смогу.

ГЛАВА 20

— Вы бы не горячились, Марат Саидович. Я уверен, у Снежаны Александровны была причина, и она…

— Хватит, Али. Я не зелёный пацан. Переживу, — вот тут он, конечно, уверен в своих словах не был. Жгло изнутри, словно калёным железом, и нет покоя. В глаза её бесстыжие посмотреть хотелось. И отодрать гадину, так, чтобы не смогла ходить. А потом выкинуть её так же, как выкинула его она. Он, конечно же, не станет этого делать.

— Всё равно нужно её найти. Время-то неспокойное. Шатун, естественно, сам не рыпнется. Будет ждать, пока я приведу девушку. Но…

— Я и так знаю, где она, — скрипнул зубами.

— А чего не заберёте тогда?

— Позже.

Он хотел её видеть. Схватить сучку за горло и послушать, что будет говорить в своё оправдание. А потом… Потом уже можно и наказать. Но только после рождения ребёнка.

— Марат Саидович, Арсен скоро придёт, вам нужно уходить.

Хаджиев кивнул, накинул куртку.

— Ты не заболеешь здесь? Холодно уже по ночам.

Али вздохнул, склонил голову.

— Я без неё ничего не чувствую. Ни холода, ни жары, ни боли. Будто неживой. Я спать не могу, — поднял голову, посмотрел Марату в глаза. — Как только глаза закрываю, она появляется. Плачет, спасти её просит. Я без неё подохну.

Марат положил руку ему на плечо, крепко сжал.

— Мы заберём Таю у ублюдка. Обещаю тебе, брат. Очень скоро она будет с тобой.

Кому, как не ему, знать, как оно — терять родного человека. А если это любимая женщина, то и вовсе пиздец.

— Я верю вам, — Али отодвинул контейнер с нетронутой едой. — Не могу есть. Заберите, а то Арсен может в любой момент прийти.

* * *

Арина припарковалась у гостиницы, заглушила мотор автомобиля.

— Приехали. Денёк можете перекантоваться здесь, но потом придётся найти другое место. В первую очередь они будут проверять гостиницы. Я, конечно, сниму номер на своё имя, но это мало чем поможет.

— Да… Спасибо, Арин.

Её взгляд опустился на моё запястье.