Исследовательский клуб «Полярный медведь»

— Как и я. Должно быть она успела на утренний поезд, — ответил он, а потом вздохнул. — Что ж, полагаю, уже бесполезно прятаться от неё, потому что она нас уже видела. — Он помахал ей в окно и громче сказал: — Входи, Агата. Дверь не заперта.

Стелла обратила всё своё внимание на мороженное, пока её тётя переступала порог стеклянной части дома. Но спустя всего лишь мгновение, она уже была внутри. Женщина была одета в фиолетовые юбку и жакет, а голову её венчала подобранная в тон одежде большая широкополая шляпа с пером. Тётя Агата была дородной женщиной и, по мнению Стеллы, в этом наряде, она очень походила на огромную фиолетовую лягушку — причём, наверняка, принадлежащую тому виду, который ни при каких обстоятельствах не стоит облизывать, потому что та определенно ядовита.

— Очень рад видеть тебя, Агата, — вежливо произнес Феликс, вставая, чтобы выдвинуть стул для неё. — Не изволишь ли отведать мороженого?

— Мороженое? — переспросила тётя Агата. В её голосе был слышен такой ужас, будто Феликс предложил ей покормить с ложечки кальмара.

— Мороженое на завтрак? — продолжила она. — Ты серьёзно, Феликс?

— Сегодня день рождения Стеллы, — ответил он и сел обратно на свое место.

— О, да. С днём рождения, дорогая, — сказала тётя Агата, впервые снизойдя до Стеллы.

— Спасибо, тётя Агата, — ответила Стелла.

Её тетя опустилась на стул, держа свою сумку на коленях, как будто боялась, что кто-то собирается вырвать её у неё из рук. Она обвела стол хмурым взглядом.

— Феликс, ради всего святого, почему в миске с хлопьями сидит динозавр?

— Это Милдред, — мягко произнёс Феликс. — Она диплодок.

Крошечный динозавр и правда приютился в миске с хлопьями, стоявшей возле локтя Феликса. Тело рептилии было частично погружено в молоко и в фруктовые колечки.

— Я не спрашивала, что это за вид. Я спросила: почему он сидит в миске с хлопьями? — произнесла тётя Агата со вздохом.

— Жалуется на раздражение кожи, — ответил Феликс. — Вот, лечу её молоком и фруктовыми колечками. Пока помогает. Ты уверена, что тебе не интересно моё предложение касательно мороженого? Возьми хотя бы помадку.

— Есть здесь точно не гигиенично, — ответила Агата. — Особенно, когда повсюду, как угорелые, носятся эти динозавры. Кроме того, в этом помещении слишком жарко. — Она достала из своей сумки огромный веер и начала нарочито обмахиваться им.

Стелла соскребла остатки мороженого со дна своей чаши и поднесла ложку Бастеру, чтобы динозавр смог слизать его, а потом опустила рептилию на пол. К несчастью он опрометью бросился к тёте Агате и принялся теребить зубами шнурки её обуви. Тётя Агата взвизгнула и в ответ замахнулась своим веером, но вовремя подоспевшая рука Феликса помешала ей.

— Возьми себя в руки, — сказал он.

Он подхватил Феликса и поставил его себе на колено. Тираннозавр через стол уставился на тётю Агату. В его взгляде не было никакой злобы. И за это в том числе, Стелла так любила его.

Девочка собралась уже было отпроситься, так как предпочла бы сейчас оранжерею конюшне, где она могла бы весело проводить время со своим единорогом (хотя если уж на то пошло, то где угодно, лишь бы не здесь), чем сидеть с тётей, с лица которой не сходило выражение неодобрения всё и вся, но тётя повернулась к ней и сказала:

— Стелла, дорогая, почему бы тебе не побегать и не поиграть где-нибудь какое-то время? Мне нужно кое-что обсудить с моим братом наедине.

Тётя Агата всегда называла Феликса «мой брат». Никогда «твой отец». Стелла пожала плечами и спрыгнула со стула, как будто она вовсе не возражала и у неё в любом случае имелись дела поважнее. Но раз тётя Агата хочет поговорить с Феликсом «наедине», это может означать только одно — она хочет поговорить о Стелле. И как любой уважающий себя ребёнок, Стелла намеревалась подслушать любой разговор, который касался ее.

Поэтому она вернулась в дом тем же путем, что пришла в оранжерею, схватила свой плащ, вышла на улицу, обогнула дом и подошла к зефирному кусту, росшему у оранжереи. Это был не очень большой кустарник, но довольно развесистый, чтобы скрыть её от посторонних глаз. Поэтому она подобрала юбки, присела как можно ниже в снег и замерла. Оттуда, сквозь листья и распушенные розовые зефирки было прекрасно видно тётю Агату и Феликса, и, что немаловажно, довольно отчетливо слышно каждое сказанное ими слово.

— Серьёзно, Феликс, это слишком! — недовольно воскликнула тётя Агата. — Летучие мыши в колокольне, динозавры в оранжерее, феи в лесу… когда же все это кончится?

— Агата, прошу тебя, — ответил Феликс. — В колокольне нет летучих мышей. Если честно, даже не представляю, что ты подразумеваешь под колокольней, но заверяю тебя их там нет. Они живут в курительной. Раньше они предпочитали жить в библиотеке, но после ссоры с книжными червями…

— О, да плевать мне на летучих мышей! — нетерпелива прервала брата Агата, что Стелла сочла довольно грубым, учитывая, что именно она воспитывала летучих мышей. — Меня интересует судьба этой девочки.

— Под этой девочкой, — тихо произнес Феликс, — ты должно быть, подразумеваешь мою дочь, Стеллу?