Испытательный срок

Кэльрэдин опять оказался под корнями Печальных Предков. Каждый новый сон возвращал его в родной дворец. На этот раз он стоял в тронном зале, прямо перед Зеркалом. Тролль сидел на троне, как обычно опершись плечами на один подлокотник и свесив ноги с другого.

Кэльрэдин подошел к зеркалу. Оно было покрыто слоем пыли, но пыль под прикосновением осыпалась, превратившись в ор-пудар, самое драгоценное вещество на Ондигане, способное снимать проклятие и мороки. Золото падало к ногам Кэльрэдина. «Сны», усмехнулся Властитель.

— Ниэна сбежала, — в который раз повторил демон, ехидно скалясь. — Дурачок Кэль.

Властитель пожал плечами. Черная Колдунья все равно обречена. Без подпитки она долго не продержится, а «охотиться» сил ей уже не хватит.

— Мне скучно, — бубнил Буушган. —  Я видел оружие других миров, способное превратить в пыль тысячи тел за несколько секунд. Меня трудно удивить. И все же я хочу играть. Мне трудно терпеть, пока тролли окончательно не признают меня своим Вождем, Буушганом Воскресшим.

— Мертворожденным, — сухо поправил его Кэльрэдин.

— Да один имп!

Демон мог болтать часами, но ни разу не выдал ни одного военного секрета: ни расположения тролльих войск, ни стратегических планов. Разведчики эльфов гибли один за другим. Северные охотники обещали привлечь к военным действиям своих драконов, Властитель очень на это надеялся. Мощь его армии нарастала, но не так быстро, как он этого хотел. А Её он так и не нашел.

— Нас ждет бой, тебя и меня, — продолжал Буушган. — Сражение, с которым ничто не сравнится. Мы обговорим правила. Потому как на вашей стороне магия, а мы, северные тролли, ее ненавидим.

— Будут реки крови.

— Ты сам нарвался. Впрочем, все довольны: орки, которые вечно селятся на северных берегах, а потом жалуются, что их притесняют. Гномы, которым нужен северный проход в Аклидию. Аклидийцы, которым наши набеги как кость в горле. Твоим соплеменникам, кстати, война тоже пришлась по нраву, пусть вначале они и твердили о мире и стабильности – хуми слишком вольготно чувствуют себя на Ондигане, ни во что не ставя Первых. И все-то им кажется, что магия белых искр дает им право на собственное мнение. Надо показать человечишкам, где их место! А что лучше всего подойдет для этого? Только война.

— Зачем тебе это? Все эти твои разговоры об игре… ты погубишь свой народ…

Буушган легкомысленно махнул рукой:

— Это не мой народ. Я просто воспользовался теми средствами, что оказались в моем распоряжении. И не могу сказать, что в восторге. Окажись я в теле эльфа, уже давно нашел бы, кого надо, и открыл Врата…

— Кого надо? Ты говоришь о НЕЙ? — эльф отошел от Зеркала.

— О боги! Ну не весь же мир вращается вокруг твоей красотки! Не только о ней. Она – лишь маленький путеводный огонек. Вот только некромант наш теперь почти ВЕЛИКИЙ МАГ. Он ЖИЗНЕННО заинтересован  в твоей нареченной, если это слово к нему применимо…

— Каковы его цели? — нетерпеливо спросил Властитель.

Буушган пожал плечами:

— Он хочет открыть свой собственный Портал в Ночь Мертвецов, когда ткань между мирами станет еще тоньше. Ему нужны жертвы, те, кого он сможет выпить, чтобы справиться с прорывом в одиночку: или целая масса народу, или, к чему я тоже больше склоняюсь, кто-то очень сильный искрами и «питательный». Вот все, что знает Ниэна.

Буушган задумался, встал, подошел к Зеркалу и оперся о его серебряный край, глядя на застывшего в ужасе собеседника:

— Наяву я шел за ней по тем следам, что остались на ней из иного мира… запахи… аура… я однажды ее нашел… почти… но ты, друг мой, изрядно сбивал меня с толку своими снами. Скажи, какой ты видишь ее?

— Она, — Кэльрэдин с трудом совладал с эмоциями. — Она прекрасна!

— Да, — протянул демон. — Она хороша собой. Темноволосая, глаза словно спелые ягоды. Губы сочные…

— Эй, ты! Ты говоришь о моей невесте!

— Сначала отыщи ее, потом называй своей. Я вот подумываю о том, чтобы обзавестись собственной жрицей. Чем не кандидатура? Пусть удовлетворяет… все мои желания.

— Скажи мне, где она, импов сын!

— И не подумаю, — процедил демон.

Буушган встал и уставился на Кэльрэдина черными непроницаемыми глазами. С каждым сном тролль все больше походил на хуми: куда-то делись грузность, бугры мышц, серость кожи, складки плоти над бровями – перед Властителем стоял поджарый мужчина, черноволосый, смуглый, мощный, с узким лицом, уже мало напоминающий главу тролльего клана, каким помнил его эльф. Кэльрэдин не знал, было ли это преломление сна или реальный вид существа из другого мира.

— Мне вот интересно, — медленно повторил тролль. — В ее мире живут только обычные хуми, магии почти нет… Откуда у нее столько силы?