Испытание Виктории

— Это обычное дело, разум…

— Справляется с болью, — перебил он. — Да, Додж рассказал мне. Почему ты этого не сделала? — подняв руку, он коснулся ее щеки костяшками пальцев. Ее зеленые глаза расширились, и она быстро отошла.

— Не было никакой причины. Ты имеешь право говорить все, что захочешь, — горло Тори сжалось от его прикосновения.

— Не тогда, когда тебе больно.

— Со мной все в порядке, майор, — девушка отпрянула, сделав глубокий вдох. Лукас ее растревожил, ей срочно нужно успокоиться, чтобы разум был ясным и сосредоточенным.

— Перестань называть меня долбанным майором! Ты знаешь, как меня зовут!

— Ты не страдал без дополнительных лекарств? — Тори проигнорировала его гнев.

— Виктория…

— Отпусти это, позволь мне сделать то, что нужно сейчас. Пожалуйста…

Это «пожалуйста» отрезвило его, дав понять, что девушка расстроена больше, чем показывает.

— Хорошо, но мы поговорим об этом позже.

«Не придется, если я смогу помочь». Виктория не была уверена, что снова сможет «поговорить» с ним. Не после вчерашнего вечера.

* * *

— Хорошо, садись, — указав на диван, она собрала свои инструменты. Девушка села на стул с подушкой на коленях и взяла его руку. Она тщательно разрезала бинты, а затем сняла скобы.

— Как ты?

— Все нормально, — Лукас наблюдал, как она затянутыми в перчатки руками осторожно снимала повязку, как обхватила его ладонь и подняла, чтобы тщательно изучить каждую рану.

— Согни указательный палец, — приказала Тори.

— Что? — смущение проскользнуло в его ответе.

— Согни, — она не сводила глаз с его пальца. Когда тот двинулся, девушка кивнула. — Теперь обратно, — коснулась среднего сустава. Немного вспотев, мужчина подчинился. — Как чувствуется? — Виктория подняла на него глаза.

— Туго.

— Просто туго? — она ждала подробности. — Нет боли?

— Не совсем. Чувствую его напряженным, как будто я никогда не использовал его раньше.

— Так ты и не использовал. У тебя слишком много недавно заживших сухожилий и мышц. Теперь придется заново всему учиться, — девушка повторила процедуру с оставшимися пальцами. — Хорошо, теперь попробуй сделать это сам, — Тори коснулась его большого пальца и мизинца, показав, что нужно соединить их. Наблюдая, как мужчина старался, но смог пройти лишь половину пути, она подарила ему широкую улыбку. Ее глаза сверкали довольством.

— Это замечательно, Лукас.

— Что в этом такого замечательного? — он увидел, как исчезла ее улыбка. Ее взгляд вновь стал ровным. — Виктория…

— У тебя уже работает каждая мышца и сухожилие, — она осторожно положила его руку на подушку. — Давай проверим другую.

Подняв неперевязанную руку, Лукас протянул ее, чтобы прикоснуться к девушке.

— Не надо! — Тори резко дернулась. Взяв другую руку, она повторила процедуры. Наблюдая за Викторией, мужчина послушно выполнял все ее указания, осознав, что не может говорить. Когда девушка дернулась от его прикосновения, ему стало нестерпимо больно. Больнее, чем лечение, которое она проводила, — что было невозможным. Она единственный человек, которого он любит, и она отдалялась от него.

* * *

— Ты хорошо продвигаешься, майор, — вернув ему руку, Тори поднялась и начала убирать принадлежности. Посмотрев на часы, она увидела, что уже 12:00. — Ты готов пообедать? Я могу обернуть твои руки и пальцы, чтобы ты мог поесть сам. Я бы посоветовала то, что не надо резать, но все зависит от тебя. Мысль о том, чтобы поесть самому, отвлекла его от всего остального, как она и надеялась. Виктория действительно не хотела сейчас выяснять с ним отношения.

— Я уже готов к этому? — Лукас не мог скрыть своего удивления. — Таннер смог только через два лунных цикла.

— Я предложила попробовать, — ее улыбка была натянутой. — Это будет неаккуратно,

но можно считать частью терапии.

— Да, я хотел бы попробовать. Виктория…

— Оставь это в покое, — она вернулась и перевязала ему руки от пальцев до локтей. — Я принесу что-нибудь поесть. Ты ничего не будешь поднимать без меня, — от выражения его лица взгляд Тори стал тяжелым. — Любым действием ты можешь порвать сухожилия или мышцу — они еще не зажили. И если ты это сделаешь, то вернешься к началу лечения. Это серьезно.

Лукас слушал ее и понимал, что это будет значить.

— Я буду сидеть, как хороший мальчик, — сказал он, заставив ее губы дрогнуть.

— Сомневаюсь, что ты когда-нибудь был хорошим мальчиком, — девушка встала и отправилась за обедом.

* * *

Ожидая возвращение Виктории, Лукасу совершенно нечего было делать, кроме как думать. Думать о взрыве. Думать о Хоттдоге. Думать о лечении. Думать о Виктории. Виктория. Вздохнув, он откинул голову назад. Что он собирается делать с Викторией?