Испытание ведьмой

– А я вообще считаю, что это должно быть твоим естественным состоянием, – подтвердил декан факультета Контроля.

– Какие же вы оба жестокие, – не выдержала я. – И злые, – посмотрела непосредственно на василиска.

Улыбка с его лица стерлась, и очки чудом не лопнули под физически ощущаемым взглядом.

– Ведьмочка совершенно бесстрашная, Эллиан! – восхитился лорд Тиан.

– Вот когда этим бесстрашием будет руководить разум и четкое осознание силы соперника, я буду готов сделать комплимент… А пока, увы… В ней звучат лишь глупость и эмоции. Ни то, ни другое не достойно адепта моего факультета.

Холодность голоса и сами слова задели гордость юной ведьмочки не на шутку, словно ни за что ни про что окатили ледяной водой.

– Так избавьтесь от недостойной адептки! – с вызовом посмотрела я на него, а тело от напряжения и гнева била дрожь. – Все равно я не превращусь в бездушного исполнителя, которого вы хотите видеть в каждом выпускнике. Не буду вас позорить!

Я! Ведьма! Потомственная! И не достойна какого-то гада? И его гадского факультета? Вот и пусть отказную подписывает!

Я ожидала, что мои слова послужат катализатором для нового витка ругани, но ответом мне стало напряженное тягучее молчание всех присутствующих.

– Зачем? – спокойствие в его голосе явно показное. – Вы сами все поймете и докажете, что сможете соответствовать…

От злости и его самоуверенности чуть не задохнулась. Вот еще, размечтался!

– Или сдадитесь? Поджав хвост, вернетесь на факультет, где вас будет щупать при любом удобном случае околдованный ведьмак. Зачем вам учиться? Красный диплом обеспечен, не так ли? – Ух, сколько яда! И вызова! И… в общем, он зря разговорился!

– Ведьмы не сдаются, – процедила сквозь зубы основательно разозленная я.

– Лишь уступают место рядом с собой в кровати, да?

В глазах моих потемнело.

Я решительно преодолела несколько шагов, отделяющих меня от декана, и влепила ему пощечину. Звонкую, обжигающую, без тени сомнения.

И самым нахальным образом повернула на пальце кольцо, пользуясь его же советом.

В самый последний миг мою руку накрыла широкая ладонь, и под градом я оказалась не одна.

– Кажется, я предупреждал о последствиях, – прошипел василиск, крепко сжимая мое запястье. По его лицу расплывался красный след от моего удара. – Считайте, что один раз вы уже умерли.

– Вы… Вы… Как? – заикаясь, поразилась я его присутствию.

– Неправильные вопросы задаете, адептка, – усмехнулся декан. – А о правильных мы поговорим с вами внутри.

С этими словами он буквально впихнул меня своим телом в палатку, не обращая внимания на мой жалобный писк.

– Миленько, – коротко огляделся и бросил меня на кровать.

– Что вы делаете? – испуганно прикрылась я подушкой, вжавшись в стену.

Он не ответил и рывками принялся расстегивать пиджак, стоя напротив меня.

– Вы что задумали?

Он промолчал и, разобравшись с последней пуговицей, стянул его с себя.

– Я, между прочим, девственница! – взвизгнула, когда он швырнул пиджак на пол.

– Я помню. Но меня сейчас это в высшей степени не волнует! – отрезал он, торопливо расстегивая запонки.

А меня волнует! Меня еще как волнует!

– Вас уволят! – пригрозила я и подтянула к себе остальные подушки, скрывшись за ними, как за стеной.

Потом уволят, обязательно, но мне-то не легче! Для меня будет уже слишком поздно…

– А вас отчислят, – нисколько не испугался он и принялся одну за другой расстегивать пуговицы и на рубашке. Раздался треск разрываемой ткани, от которого я чуть не потеряла сознание.

– Ч-черт! – выругался василиск. – Не успел!

Я сознание терять передумала и от любопытства приоткрыла глаза, которые почему-то оказались плотно зажмуренными. Темно-зеленый гребень разорвал рубашку на спине на две очень ровные половинки, и декан с недовольным видом по очереди их снял, точнее, стряхнул с себя. Критично на них посмотрел, приложил одну половину к другой, снова выругался себе под нос и швырнул их прямо в меня:

– Зашьете!

– Я не умею! – подхватывая ткань двумя пальцами и брезгливо бросая бывшую рубашку на пол, ответила я. Вот еще! Шить!

– Ничего, научитесь, многому научитесь! – он перешел на свистящий шепот и сделал шаг вперед. – И шить, и вязать, и крестиком вышивать, если потребуется!

Я даже испугалась, но тут заметила ЭТО, торчащее из его штанов. Страх сразу прошел, сменился омерзением, смешанным с любопытством.

– Ф-фу! Уберите эту гадость, – сморщилась я и вместе с подушками передвинулась на кровати еще дальше, хотя дальше некуда, вообще-то. – Он вам совершенно не идет!

Василиск замер на месте, напрягшись всем телом. Только бы не лопнули очки, только бы не лопнули очки, только бы…

– Что, по-вашему, гадость, адептка? – медленно, по слогам спросил он.

– Хвост этот ваш, – меня даже передернуло слегка. – Пакость же самая натуральная. Толстый, зеленый, в чешуе и блестит, словно липкий… Уберите его куда-нибудь, а? Спрячьте, чтоб больше не видела. Плохо, что я в тот раз в полумраке его не разглядела – не стала бы топтаться по нему. И вам хорошо, и у меня ботиночки чистые…