Испытание. По зову сердца

— Как вы думаете, товарищ капитан, почему фашисты нас обстреляли? — стряхивая с себя снег, спросил он.

— Эта лощина хорошо просматривается, — ответил Сквозной.

— Вот именно! А можно сделать так, чтобы она не просматривалась? — И он перевел взгляд на Белкина.

— Так точно, можно! — ответил тот.

— Как же?

— А как вы учили, товарищ полковник, резать снег квадратами и класть их стеной, кирпич на кирпич, а потом со стороны противника...

— Почему же это не сделано?

— Виноват, товарищ полковник! Будет выполнено немедленно.

— Не немедленно, — Железнов снова перевел взгляд на комбата, — а этой же ночью.

— Есть этой ночью! — гаркнул Сквозной. — Не успел, товарищ полковник, третьей ротой занимался...

С возвышенности опустился низкорослый офицер в полушубке, с автоматом на груди.

— Командир второй роты старший лейтенант Прокопенко, — доложил он. — Рота обедает.

— Как вам пищу доставляют?

— В термосах, товарищ полковник.

— Я знаю, что в термосах. Ползут и термосы на спине тащат?

— Нет, товарищ полковник, приспособились на саночках. Ползут и саночки за собой тянут.

— А если вот, скажем, сегодня ночью от этой возвышенности до тех кустов сделать снеговую стену, не лучше ли будет?

— Оно конечно, товарищ полковник... — Прокопенко поежился, посмотрел на Белкина, потом на комбата и, не выдержав упорного взгляда Железнова, выпалил: — Не додумали, товарищ полковник! Как-то в этой суматохе невдомек... Сегодня же будет выполнено.

Дальше Яков Иванович направился с Белкиным к снежному четырехстенку, прятавшемуся во впадине среди обломанных кустов.

Он попал туда во время обеда. Солдаты сидели на сделанных из снега и густо покрытых хворостом нарах. В ногах у них дымились головешки. Несмотря на то, что полотняная крыша была наполовину открыта, здесь оказалось значительно теплее, чем снаружи. Солдаты ели из котелков гречневую кашу.

— Здравствуйте, товарищи, — приветствовал их Железнов.

— Здравствуйте, товарищ полковник! — дружно ответили бойцы.

— Продолжайте обед! — Железнов взял у раздатчика ложку, попробовал кашу и оставшийся в одном котелке суп. — Ну как? — обратился он к широкоплечему бойцу.

— Ничего, товарищ полковник, гарно! Если, оно конечно, иметь в виду только харч...

— Я про харч и спрашиваю, — улыбнулся Яков Иванович. — А вы про что?

— Я-то?.. — Подопригора обвел своих товарищей хитрым взглядом и в их улыбках прочел: «Валяй, не робей, поддержим!» — Я-то хочу предложить, чтобы горилку возили, как и харч, тоже в термосах.

— А почему? — удивился Железнов.

— Да вот наш старшина товарищ Крутых говорит, что пока ее в этой железной посудине до нас тащат, то из нее спирт на морозе вымерзает и остается одна вода. А вы знаете, товарищ полковник, коли ее удвоенный порцион хватить да если еще и настоящей, так по жилам сразу неимоверное тепло пойдет, и так швыдко, як брехня по селу... Хоть полушубок скидай!.. А вот нашей, этой вымерзшей, мы хватим целых две манерки — и хоть бы что!

— Вымерзает?.. Накось, спирт вымерзает!.. — пожилой боец хитро скосил глаза. — Мороз-то, товарищ полковник, страсть какой!.. Утром к нам сорока залетела, на тот вон кол села, так сразу хвостом к нему и примерзла!..

Солдаты прыснули, но тут же замерли. Яков Иванович взял у солдата кружку, налил из кувшина водки и попробовал. Водка действительно была разбавлена, но Железнов не показал виду, чтобы не конфузить молодцеватого старшину.

— Может быть, и вымерзает, — сказал он. — Всякое бывает!.. Ну что ж, обязательно прикажу, чтобы возили в опечатанном термосе. Норму удвоили в связи с большими морозами. — Железнов перевел взгляд на командира роты. — Поэтому пить ее нужно не за один раз, а за два. Если ее сразу пить, то к вечеру и обогреться нечем будет. Так, что ли?

— Оно конечно, если она будет настоящая, то можноть ее выдавать хоть тебе и в два раза, — вмешался пожилой солдат, на которого, видно, и «вымерзшая» водка все же основательно подействовала. — А это что? Святая вода. Правда, господь бог и из воды...

Кремнев шикнул на него, загудели и остальные.

— Ничего, ничего, товарищи. Пусть рассказывает, — сказал Железнов и присел на снежные нары.

Но бойцы заговорили о другом:

— Долго мы еще будем здесь сидеть, товарищ полковник? — обратился к нему Кремнев. — Пора бы и вперед двинуть!

— Скоро, дорогие товарищи, скоро, — ответил Яков Иванович. — А вам, товарищ Кремнев, — взглянул он на Кремнева, — нужно явиться в распоряжение начальника отделения кадров.

Кремнев подался грудью вперед, видимо, собираясь возражать, но общий взрыв голосов заглушил его:

— Зачем?

— Он у нас Архимед считается.

— Оставьте его у нас, товарищ полковник!..

— Товарищ полковник! — наконец Кремневу удалось прервать этот хор голосов. — Если вы меня откомандируете, то этим меня обидите. Я хочу быть здесь, вместе с моими товарищами! — Он обхватил за плечи Подопригору и Кочетова и крепко прижал их к себе. — Мы потеряли хорошего друга — пулеметчика Трошина, и я поклялся его заменить...

Солдаты не дали Кремневу закончить, опять заговорили все разом. Подняв руку, Железнов остановил их.