Читаем Испытание. По зову сердца полностью

Яков Иванович, хорошо изучив за войну повадки гитлеровских генералов, приказал воинам передовой, за исключением наблюдателей, сидеть в укрытиях. Таким образом, немецкая артиллерия произвела свой последний налет по пустому месту. А когда ринулись в атаку танки, а за ними пьяная, горланившая во все горло пехота, окопы полков дивизии Железнова ощетинились огнем, отсекли пехоту от танков и положили на мерзлую землю. И на этот раз, так же как в первую атаку, подбитые танки задымили, закрутились, а некоторые взрывались на собственных снарядах, и вся армада отхлынула. На всем фронте наступила тишина.

Жертвы с обеих сторон были велики. В роте Подопригоры осталось в живых 17 человек, но все изранены.

Был легко ранен в ногу и Куделин. Он не хотел эвакуироваться в медсанбат, но не из-за патриотического желания сражаться, а из-за лежавшей за пазухой ракетницы. И что только он ни делал, чтобы от нее избавиться, но никак не получалось. Внимательные к нему санинструктор Дуся и командир отделения Сеня ни на шаг не отпускали его одного. Наконец Куделин категорически заявил:

— Никуда не пойду. Я еще могу держать винтовку в руках. Если умирать, то умирать здесь, в бою, среди вас.

Однако Подопригора приказал Бесфамильному и Айтаркину (они оба были легко ранены) положить Игната на палатку и отнести на передовой медпункт.

— Не надо, товарищ лейтенант, — запротестовал Куделин. — Я с Дусенькой как-нибудь сам докостыляю. — Он полагал, что, идя с Дусей, ему все же удастся избавиться от злосчастной ракетницы. Но Подопригора отрубил:

— Как хочешь, Игнат, а одного тебя костылять не пущу. Семен почти здоров, рана его не беспокоит, так что он тебя доведет до медпункта, — и Подопригора в знак прощания по-дружески положил руку на плечо Куделина и тепло сказал: — Ну, Игнат, всего доброго! Встанешь на ноги, возвращайся в роту. — А затем обернулся к Бесфамильному: — Сеня, веди!

И Куделин со страдальческой физиономией, поддерживаемый под руку Семеном, заковылял оврагом к реке. И как только он не хитрил, чтобы хотя бы на мгновение избавиться от Семена, ничего не получалось. А овраг, поросший кустами, уже кончался, да и вдали заблестела река, где, прижавшись к крутости этого берега, размещался медпункт.

«Что делать?..» — лихорадочно думал Куделин. И наконец приложил руку к сердцу, застонал, качнулся к кустам и рухнул.

— Что с тобой, Игнат? — заволновался Семен и было взялся за крючки шинели, чтобы освободить его грудь. Но Игнат слабым движением руки отстранил его и простонал:

— Доктора, Сенечка, доктора.

— Доктора? — растерянно пробормотал Семен, держа Игната за запястье и считая пульс. — А может быть, подождем? Пульс у тебя нормальный, ровный...

— Нет, дорогой, что-то сердце дуже жмет, даже колет, — еле ворочая языком, простонал Игнат.

— Тогда лежи спокойно, а я мигом слетаю. — И, подложив под его голову вещмешок, Семен помчался к реке. На повороте, перепрыгивая воронку, задел ногой за развороченное снарядом корневище, нырнул головой вниз. А когда поднялся на насыпь воронки и посмотрел в сторону кустов, где оставил соратника, там его не было.

— Игнат! — крикнул он.

— Я здесь! — немощным голосом отозвался тот.

— Зачем же ты встал?

— Приспичило так, что из гроба выскочил бы, — Игнат забросил мешок за спину и, опершись рукой о плечо Семена, кивнул головой: — Пошли.

Теперь он ковылял спокойно, не торопясь и не оборачиваясь, так как все то, что его пугало, осталось позади, в кустах.

* * *

Полковник Хватов вместе с капитаном Сергиевским, обойдя всех раненых, вернулся в дом, где лежал Милютин, а капитана Сергиевского направил в штаб медсанбата для оформления списка на предмет награждения тех, кто был вторично ранен и до сих пор ничем не награжден. Как только он опустился на табуретку около Милютина, тот, не дав раскрыть ему рта, за локоть притянул к себе и зашептал на ухо:

— У меня в кармане трофейный патрон. Все думал: вот-вот переправлюсь на тот берег и займусь. Но тут шарахнуло осколком, и очнулся только здесь.

— Чем же удивил тебя патрон? — бережно поддерживая голову друга, спросил Хватов.

— Посмотришь, сам удивишься. Перед первым броском десанта мне его дал Семен Бесфамильный. Семен мне поведал еще и то, что у Куделина трофейный пистолет, не пистолет, а ракетница. — И тут Милютин протянул ему квитанцию от своего обмундирования. — Пошарь в карманах брюк, он должен быть там.

Возвращаясь на НП, Хватов, не долго думая, пригласил к себе Куликова и Свиридова и перед ними положил на стол патрон.

Куликов как знаток своего и немецкого оружия, а Свиридов как опытный пограничник, который за два года содружества с «Великой Германией» многое повидал при задержании нарушителей, в один голос сказали:

— Это немецкая сигнальная ракета.

— Как раз та, которую, помните, зимой кто-то запустил при форсировании Рузы, — доложил Свиридов. — Где вы ее взяли?

И Фома Сергеевич рассказал все, что ему поведал Милютин, добавив:

Перейти на страницу:

Похожие книги