Испытание огнем

– Это делается так: «Да, конечно, у меня есть и чай, и кофе, и кое-что покрепче».

Неожиданно её отпустило. Она ухмыльнулась, в глазах мелькнули, видимо, уже забытые, блядские искорки:

– А то так пить хочется, что переночевать негде?

– Ну, вот! Приятно иметь дело с умной женщиной.

– Ладно, пойдём.

Типичная двухкомнатная хрущёвка. Комната подростка-дочери (лет пятнадцати), гостиная, она же, видимо, её комната, кухня малюсенькая, совмещённый санузел. Обстановка старомодная, бедненько, но чисто, аккуратно.

Дочка в немом удивлении смотрела на меня.

– Привет, я Гоша.

– Он же Гога?

– Почти. А ты?

– Не важно.

– Ладно, Неважно, показывай, где пакеты ставить.

Потом хозяйка готовила ужин, я развлекал её. Мне непонятна эта тяга женщин, чтобы кто-то смотрел на их процесс стряпни. Я же не люблю, когда кто-то смотрит. Но сидел, благостное ля-ля разговаривал. Неважно сидела у себя, как мышь. Она и была как серая мышка. Какая-то вся никакая, усредненно-незаметная. Угловатая, высокая, ещё бесформенная, русые волосы в обычном хвосте, светлые брови и ресницы, будто их и нет.

Да и мама такая же, только крупнее по-женски, мясистее.

Готовила она, кстати, так себе. Хотя сойдёт. Поужинали почти в молчании. Потом Неважно ушла, мы пили растворимый кофе.

– Уйдёшь? – спросила, наконец решившись, она.

Я пожал плечами:

– Прогонишь – уйду.

М-да, если бы заставил попросить остаться – не попросила бы. Но и выгнать не может.

Принесла полотенце. Пока я принимал душ, постелила постель.

Я старался произвести впечатление. Можно было не стараться – там давно и никто не оставлял впечатлений, но я старался. Поэтому утром, когда мы пили кофе, она спросила:

– А ты придёшь ещё?

– Да.

– Когда?

Я пожал плечами.

Проводил её до работы, я угадал – контора. И когда я сказал:

– До свидания!

Она ответила:

– Я буду ждать.

Перевалочная база заложена.