Испытание огнем

Цепочка магов в растерянности остановилась – они ожидали совсем другой результат от своей волшбы. От цепочки сразу отделилось несколько человек, и маг в белой мантии стал раздавать указания. Через несколько секунд он уже стоял с поднятыми руками и громко выкрикивал слова на непонятном языке.

Неожиданно, воздух перед ним подернулся рябью. Когда она дошла до Виталика, его скрутило, будто кто-то очень громко водил по стеклу сухой тряпкой, звук от этого заставлял кривиться и зажимать уши. Через секунду наваждение прошло и Виталик с ужасом заметил произошедшие вокруг перемены.

Непонятная рябь прошла через сферу антимагии и исковеркала их информационные модели. Ошметки заклинаний на глазах таяли в воздухе, восстановить их не было никакой возможности. Артиллеристы стояли совершенно беззащитными перед цепочкой магов.

Артефакт, по которому должна была прийти команда открывать огонь, тоже вышел из строя. Доли секунд растянулись, словно стали резиновыми. Виталик выхватил у Ирма красный флаг и высоко поднял его в небо. Никто из его взвода не обратил на это никакого внимания, все застыли в остолбенении, словно не могли противиться воли магов и послушно ждали новой волны огня.

Тогда он подбежал к ближайшему расчету и стал кричать что-то невообразимо ругательное. Это услышали. Сержант Лербант, а за ним и остальные, поднесли фитили к пороховым полкам. Затравочный порох вспыхнул яркой вспышкой, передал свою силу зарядам картечи, и ударная волна выстрелов пронеслась по телам артиллеристов, заставляя закрывать глаза и зажимать руками уши.

Через секунду на другом конце линии артиллерии неведомый взвод тоже выстрелил из своих пяти орудий. Вслед за ними другие артиллеристы стали подносить фитили к пороховым полкам и Тихое поле наполнилось ужасающим грохотом. Виталик с нескрываемым восторгом смотрел, как десятки орудий со звуком, подобному грому, изрыгали из себя огонь и откатывались назад.

Цепочку магов откинуло назад окровавленными мешками, лишь несколько из них по воле случая остались в живых и непонимающе оглядывались вокруг. Первую линию следующих за ними всадников отбросило назад вместе с лошадьми. Вторая линия всадников стала оседать, пронзенная смертельным градом картечи.

Виталик с поднятым красным флагом стал расталкивать остолбеневших солдат и через несколько секунд бойцы, как заведенные стали заряжать орудия для следующего выстрела.

Бах, бах. Орудия нестройно ударили картечью, заставляя солдат испуганно шарахаться в сторону и снова спешить заряжать их. Залпы остались позади, на тренировках. Поле наполнилось хаосом выстрелов, будто стремящихся опередить друг друга и выстрелить на долю секунды раньше.

После четвертого выстрела Виталик пришел в себя и перестал метаться от отделения к отделению. Он передал красный флаг застывшему Ирму и огляделся. На месте наступающего противника повис густой дым от сгоревшего пороха, ничего разглядеть через него было невозможно. Но из этого ядовитого тумана никто не выбегал с обнаженными клинками. Это радовало.

Вся линия артиллерии наполнилась безумными людьми. Стоящие за их спинами пехотинцы с ужасом и восторгом смотрели на эту вакханалию разгоряченных тел и вспыхивающего огня. Артиллеристами овладело самое настоящее безумие боя – заряжающие остервенело запихивали новые заряды, сержанты норовили поджечь пороховую полку даже тогда, когда на ней ничего не было. Подносчики зарядов вообще ничего не видели перед собой кроме короба с боеприпасами и заряжающей команды. Даже своего командира. От греха подальше Виталик отошел подальше.

Наконец, после десятого выстрела подул ветерок явно магического происхождения и ядовитый туман от выстрелов стал смещаться в сторону войска Истинного ордена. Для лучшего обзора Виталик забрался на двуколку с зарядами и стал вглядываться в позиции противника.

А посмотреть было на что. На поле бушевал даже не град, а настоящий ураган железной смерти, от которой не спасали самые лучшие доспехи и защитные заклинания. На месте цепочки магов и закованных в броню всадников остались только трупы. Немногие оставшиеся в живых лошади от выстрелов пушек сошли с ума и прорывались через ряды своей пехоты подальше от страшных выстрелов, затаптывая своих же солдат.

Но самое ужасное творилось в каких-то ста метрах от линии артиллерийских орудий. Каждый выстрел пушки адским косильщиком к сносил сразу несколько воинов, даже за спиной товарища никто не мог чувствовать себя в безопасности – картечь прошивала сразу нескольких солдат. Ее не останавливали деревянные щиты, обитые толстой кожей, железные нагрудники, кольчуги и пластинчатые доспехи. Каждый выстрел пушки откусывал от рядов солдат изрядный кусок, и от этого не было никакого спасения.