Испытание огнем

— Здорово, просто здорово. Болит, правда, немного, а так — полный порядок. Поверить не могу. Чуть не умер…

Ньют оглядел глэйдеров, собирающихся в дорогу.

— С тех пор как нас вытурили из барака, поговорить толком не удавалось. Что-то не выдается свободной минутки присесть и чайку попить.

— Базаришь! — Вспомнился Чак, и боль утраты вернулась с новой силой. И с удвоенной силой возвратилась ненависть к авторам эксперимента. На ум пришла надпись на руке у Терезы. — Разве ПОРОК — это хорошо?

— А?

— Помнишь слова у Терезы на плече? Она сама написала их, когда вышла из комы. Или ты не видел? Надпись гласила: «ПОРОК — это хорошо». Вот я и спрашиваю себя: разве ПОРОК — это хорошо?

Томас и не думал скрыть сарказма в голосе.

Ньют как-то странно улыбнулся.

— Так они же спасли тебя, стебанутого.

— Да, святые, ничего не скажешь. — Томас признался себе: он сбит с толку. Они спасли его, а он когда-то работал на них… В чем смысл?!

Поворочавшись, Бренда открыла глаза, села и громко зевнула.

— Доброе утро. Или вечер.

— Еще день прожит, — ответил Томас и только сейчас понял: Ньют, наверное, не знает, кто такая Бренда. — Вы, ребята, полагаю, успели познакомиться, пока меня не было? Если нет, то, Бренда, это Ньют. Ньют, это Бренда.

— Да мы вообще-то перезнакомились, — сказал Ньют и шутливо пожал Бренде руку. — Еще раз спасибо, что не дала этому слюнтяю пропасть. А то бросили нас, понимаешь, и загуляли.

На губах Бренды мелькнула бледнейшая тень улыбки.

— Загуляли, ага. Особенно понравилась та часть, где нам едва не оторвали носы. — На лице ее мельком отразилась смесь отчаяния и смущения. — Мне самой уже недолго, скоро окончательно поеду крышей.

И что на это ответить?!

— Ты не дольше нас больна. Помни…

Бренда не дала закончить.

— Знаю-знаю. Вы достанете лекарство. Помню.

Она поднялась на ноги, давая понять: разговор окончен.

Томас глянул на Ньюта — тот пожал плечами. Опустившись на колени, он наклонился к Томасу и прошептал:

— Твоя новая подружка? Все Терезе расскажу.

Хихикнув, Ньют встал и отошел в сторонку.

Переполняемый эмоциями, Томас посидел еще с минуту. Тереза, Бренда, друзья… Предупреждение. Вспышка. Всего несколько дней на переход через горы. ПОРОК. И что бы ни ждало глэйдеров в убежище и в будущем…

Сколько всего навалилось! Выдержать бы.

Надо перестать думать.

Голод. Вот с ним можно справиться. Поднявшись, Томас отправился за едой, и Фрайпан не подкачал.

В путь отправились сразу, как солнце село и грязно-рыжая земля окрасилась в пурпурное. Томас устал без движения, кровь закисла в жилах, и ему не терпелось спустить в ходьбе пар, размять мускулы.

Горы медленно росли, превращаясь в зазубренные теневые пики. И никаких тебе предгорий, только плоская долина, простирающаяся до того места, где земля вздымается к небу в виде голого камня и крутых склонов. Бурых, некрасивых, безжизненных. Томас надеялся вблизи них отыскать тропу.

Никто почти не разговаривал. Бренда держалась близко к Томасу, но шла молча. Даже с Хорхе не говорила. Как-то неожиданно возникла связь между нею и Томасом. Он теперь считал Бренду близким себе человеком. Правда, не ближе Ньюта, Минхо и, конечно, Терезы.

Когда наступила темнота и в небе появились единственные проводники — луна и звезды, — Ньют подошел к Томасу. Света хватало, да его и требуется-то не много, если идешь по плоской равнине к стене гор. Мерно хрустел под ногами песок.

— Я тут подумал, — начал Ньют.

— О чем? — Собственно, мысли Ньюта были Томасу неинтересны. Он лишь обрадовался, что есть с кем поболтать и отвлечься.

— ПОРОК ради тебя нарушил собственные хреновы правила.

— Как так?

— Они говорили: правил нет. Дали кучу времени, чтобы доплестись до чертова убежища, и все. Никаких правил. Люди мрут направо и налево, а они вдруг спускаются с небес на летучем кошмарище и спасают твою задницу. Бред какой-то. — Ньют помолчал. — Я не жалуюсь. Хорошо, что ты жив и все такое.

— Н-да, спасибки тебе. — Ньют рассуждал правильно, но Томас слишком утомился и не хотел думать о странностях в ходе эксперимента.

— Еще эти знаки по городу. Есть над чем покумекать.

Томас посмотрел на Ньюта — в темноте его лица было почти не разглядеть.

— Ревнуешь, что ли? — попытался он отшутиться. Забыть бы и не думать о знаках, да куда там…

Ньют рассмеялся.

— Нет, шанк. Просто страсть как знать хотца, в чем дело. Что с нами происходит?

— Ты прав. — Томас кивнул, на все сто согласный с другом. — Врачиха говорила, типа только немногие из нас — достойные Кандидаты. Типа я лучший, и мне нельзя погибать от чего-то, чего они не предвидели. Сам в непонятках. Стопудово, дело в реакциях, получаемых с территории обреченных.

С минуту они прошагали молча.

— А, хватит мозги сушить, — сдался Ньют. — Чему быть, того не миновать.

Томас чуть не рассказал о предупреждении Терезы, но почему-то решил не раскрываться. Подумал: так правильней.

Он продолжал молчать, и Ньют наконец ушел в сторону, оставив Томаса одного.