Испытание Мали

Сквозь ливень, пересекая город пополам изогнутой улицей, на высокой скорости мчится автомобиль скорой помощи. Ночные огни фонарей мелькают за мокрыми окнами то желтыми, то холодно-белыми неоновыми пятнами.

Первомайские праздники всегда были большим испытанием для службы скорой помощи.

– Василич сколько там натикало?

– Да уже почти час ночи Петрович.

Звук сирены усиливается, отражаясь от серых кварталов бетонных зданий.

Сколько себя помнил Александр Петрович, он всегда работал врачом на выезд. Как попал сюда еще в интернатуре, так и остался. Коллеги его называли – динозаврам. Так же, как и его водителя Сергея Васильевича и их древнюю карету скорой помощи. Дворники их машины работают на пределе, а двигатель странно тарахтит.

Сколько раз они просили новую машину, однако не судьба. Так и ездили на своей старушке. За многие годы повидали всякого.

Пациент – парень без сознания. Зрачки расширены, на свет не реагируют, пульс – пятьдесят.

Несмотря на поздний час, на улицах города было оживленно. Спортивные автомобили обгоняли карету справа и слева.

– Куда этого? – полюбопытствовал водитель?

– В реанимацию.

 Неожиданно для Петровича пациент находящийся в коматозном состоянии – очнулся. Помимо того, что он очнулся у него в руках появился пистолет.

«Вот тебе на! Сколько лет меня пилила Надя, поехали в отпуск. А я дурак, всё больных с того света вытаскивал. Сейчас походу и сам за ним отравлюсь» – подумал Петрович автоматически поднимая руки вверх.

– Отец да ты не бойся, – бойко произнес больной. – Мы же едим в первую городскую?

Петрович закивал, как китайский болванчик.

– Ну вот и славно, – парень опустил пистолет. – Тут письмо, как приедем передайте его Орлову, это очень срочно.

Петрович взял сложенный пополам лист бумаги.

 Через пять минут раздался голос водителя, – Петрович подъезжаем.

Парень резко вскинул пистолет, приставил его к виску и раздался выстрел. Петровича оглушило, в ушах звенело, повсюду стоял едкий дым пороха.

– Мать мая женщина, – воскликнул водитель, остановив машину и посмотрев назад.

– Он сказал, отдать письмо Орлову, – только и смог произнести побледневший врач, нервно сжимая листок бумаги.

  *****

Только через неделю Леся узнала о случившемся. Она уже попрощалась с родными. Второй день подряд аппарат искусственного кровообращения (АИК) поддерживал в ней жизнь. Ее сердце остановилось навсегда. Леся как фарфоровая кукла лежала под аппаратом, оплетенная со всех сторон инородными нитями.

Клапаны мерно качали кровь, мониторы показывали десятки показателей жизнедеятельности организма.

Евгений Аристархович уже и не надеялся на чудо. Леся ему стала как дочь. Неужели завтра ее последний день? И чудо произошло. Позвонили с Приемного покоя. Сбивчиво рассказали о несчастном случае и письме.

Да, он вспомни имя того парня. Паша, точно Паша. Это он интересовался Лесей. Так это его труп и его разрешение на пересадку? Пути господни неисповедимы.

Операция по пересадке сердца началась в 01:30 и длилась почти шесть часов. Родители Леси не сомкнули глаз, ожидая конец операции. Три раза отец отпаивал валидолом мать. Кажется, они постарели лет на десять.

– Ну и длинная же выдалась ночь. – Произнес уставший, но довольный собой Евгений Аристархович, после проделанной операции. – Бог даст, сердце приживется. Это чистая удача, что появился подходящий донор.

Родители были на седьмом небе от счастья услышав слова доктора. Несколько дней Леся была без сознания. Когда же Леся очнулась и узнала правду она произнесла:

– Какой же ты дурачок Паша, – грустно произнесла Леся.

Сколько ночей она провела в слезах, после признания Павла. Как же ей хотелось сказать: «Дурак, ты не видишь, я тоже тебя люблю. Люблю с первого взгляда. Люблю больше всех на свете. Люблю твою идиотскую улыбки и плоские шутки. Люблю твои сильные руки и робкие прикосновения. Люблю, когда ты серьёзен и когда весел».

Слеза скатилась по щеке Леси, и она продолжила: «Дурак, на кой я тебе такая больная?  Маленькая щупленькая, а ты такой брутальный красивый. Я же не хотела портить тебе жизнь. Не хотела бы, чтобы ты знал, как жить с инвалидом.  Жить с человеком, которому остался месяц, неделя, пару дней, а может часов.»

– Дурак ты Пашка – дурак. – С любовью произносила она, прикасаясь к могилке любимого человека…

Звонок

Холодный осенний ветер пронизывал до костей. Под ногами хлюпала вязкая жижа. Сильно хотелось согреться и выпить свежезаваренный кофе.

Вот мое спасенье, вхожу внутрь. Тень от тусклых светильников, мягко ложится на пол кофейни. Уставшие посетители молча ожидают в очереди. Только поименные крики бармена, сигнализируют о готовности кофе.

Влюбленные парочки о чем-то мило воркуют, попивая горячий капучино. Кто-то стучит по клавишам ноутбука, давно забыв о недопитом кофе.

Я заприметил девушку, она сидит за круглым, немного обшарпанным столом. Никогда ее здесь не видел. Она молода, красива, только слезы на ее ангельском лице портят всю картину.

– Вам можно составить компания? – она не против.

Присаживаюсь:

– Вас угостить?

– Можно кофе и пироженку, – она отвечает приятным голосом.