Испытание льдом

Одни надеялись спастись вплавь на сундуках, другие решили прочно связать крышки люков судна и накрепко привязать себя к ним, рассчитывая на то, что их будет буксировать лодка, в которой иначе разместилось бы не более половины команды. Но если этим способом им и удалось бы благополучно добраться до берега, они погибли бы там от голода или стали жертвой прожорливых, кровожадных людоедов, обитателей этой земли.

Бо́льшая часть флотилии следовала за генералом, который прошел около 180 миль по этим неведомым водам, видимо проливу, неизменно имея сушу с правого борта и открытое море перед собой.

Некоторые матросы утверждают, что в этом предполагаемом проливе они видели сушу с левого борта в 60 лигах от нас. Она показалась им более плодородной и обильно поросшей травой. Там можно было встретить больше оленей, медведей, зайцев, песцов и дичи, например куропаток, жаворонков, чаек, глупышей, кайр и соколов, чем в любом другом месте, открытом нами до тех пор. Один из наших джентльменов Льюк Уорд вступил в торг с местными жителями, обменивая ножи, колокольчики, зеркала и т. п. на птицу, рыбу, медвежьи шкуры и иные продукты этой земли. Здесь они также обнаружили самые крупные в этой местности лодки, вмещающие до 20 человек.

И вот после того, как генерал провел здесь много дней, подвергаясь немалым опасностям, он повернул обратно. Идя вдоль берега (это была задняя сторона предполагаемого Американского континента), он обнаружил большой пролив, ведущий к проливу Фробишер. Тогда направился он к этому проливу, считая, что наступило самое подходящее время вновь посетить ту гавань, где он был в прошлом году, и нагрузить суда рудой.

Но на флотилии уже распространились слухи об опасностях, которым подвергались разные суда, и это наряду с воспоминанием о пережитых мытарствах и ожиданием новых бед вселило немалый страх в сердца многих людей. Тут некоторые начали исподтишка роптать на генерала за его своевольные действия. Одним хотелось найти поблизости гавань, чтобы пополнить запасы провизии и подремонтировать свои поврежденные суда, дожидаясь, пока северные и северо-западные ветры разгонят лед и облегчат плавание. Другие, забываясь, вели еще более недостойные речи. Они заявляли, что им все едино, висеть ли на виселице по возвращении домой или погибать здесь, отыскивая проходы среди льдов без надежды остаться в живых.

Пока флотилия стояла у подветренного берега и на судах царили сомнения относительно того, что же предпринять, внезапно к югу-юго-востоку от нас разразился сильнейший шторм и лед с поразительной быстротой начал собираться вокруг нас.

Увидев это, каждый стал применять тот способ спасения, какой счел наилучшим в минуту бедствия.

Бо́льшая часть судов флотилии, зашедших дальше в глубь пролива, последовала за генералом. Там убрали паруса и, оставшись среди льдов, переждали бурю. Но тем, которые пошли к открытому морю, пришлось дольше выдерживать жесточайший шторм.

26 июля во время шторма шел такой густой снег при холодном резком ветре, что мы почти не видели друг друга и с трудом открывали глаза, крепя тросы и паруса. На крышках люков толщина снежного слоя превысила полфута. Наши несчастные моряки так промокли, что даже у тех, кто пять-шесть раз сменил одежду, не осталось сухой нитки на спине. От сырости, холода и чрезмерного перенапряжения сил среди льдов немало матросов флотилии заболело. Многие моряки совсем пали духом, ибо ничего подобного им ранее не доводилось испытывать, и все решили, что там, где даже лето столь сурово, зима неизбежно будет лютой.

Генерал, невзирая на сильный шторм, не изменил принятого решения и пытался любой ценой дойти до той гавани, где он побывал в прошлом году. Обнаруживая разводья, он быстро проскальзывал по ним и так отважно шел впереди, побуждая другие суда флотилии следовать его примеру, что после неописуемых трудов и опасностей мы в конце концов пробились сквозь льды. 31 июля генерал после многих неудачных попыток, когда нас не раз оттесняло льдами, наконец вошел в гавань и поставил судно на якорь в проливе Графини Уорик. Однако при входе в пролив (как раз когда генерал счел, что все опасности уже позади) он встретил огромный ледяной остров, который нанес «Эйду» такой удар, что лапой якоря пробило под водой борт судна в носовой части. Пробоина была так велика, что только ценой громадных усилий удалось спасти судно от потопления.

Пока моряки приводили в порядок и ремонтировали суда, рудокопы занялись своим делом — добычей заданного количества руды.

17 августа капитаны со своими командами охотились и убили большого белого медведя, который сам набрел на них и с яростью напал на 20 вооруженных людей. Мясо убитого зверя в течение многих дней было для них лакомым блюдом.