Испытание Эриксоном. Личность мастера и его работа

Знаете, я научился видеть вещи, касающиеся пациентов и людей вообще. Я, как правило, отключаю свой взгляд, когда встречаюсь с людьми в социальной ситуации. Ведь то, что я могу увидеть в них, отнюдь не моя забота. Если они приходят ко мне как пациенты, тогда другое дело. Чем больше я увижу, тем лучше, так как пациенты будут безбожно врать вам.

Не знаю, сколько раз я предоставлял этой женщине возможность рассказать мне, что в ее сумочке лежит бутылка виски, что она — алкоголик.

(Звонит телефон. Эриксон беседует с терапевтом в Детройте, соглашаясь принять пациента, которого тот ему рекомендует.)

Эриксон. Моя пациентка утаивала от меня эту информацию. Наконец, я вынудил ее показать мне свои водительские права, поскольку думал, что ее беспокойство отчасти объяснялось тем, что срок действия прав истекал. Когда женщина показала мне права, я заметил, что у нее осталась лишь неделя, чтобы пройти тест. Я спросил, собирается ли она его проходить и что ее от этого удерживает. И только тогда она призналась в своем алкоголизме. Однако наговорила мне столько всего, что сама ошалела. Кое-что я вытянул из нее, заметив ее саморазоблачительную невербальную коммуникацию.

Эта история о женщине с фобией, несомненно, направила мое мышление в определенное русло. Я соображал, что содержится в моей невербальной коммуникации, и задумался о своих собственных «скрытых» трудностях.

Эриксон. А теперь, что касается невербальной коммуникации… Во время Второй мировой войны я работал в совете по введению в должность и добирался в Главную клинику округа Уэйн на автобусе. Вот так, в один прекрасный день, возвращаясь в Главную клинику округа Уэйн, я оказался на сиденье у окошка. Вошел молодой человек и уселся рядом со мной. Он молчал, я тоже. Автобус проехал по Ливернуа-авеню и приблизился к тому месту, где располагался яблоневый сад Генри Форда.

Забавно, но я стал наблюдать за глазами юноши. Я увидел, как он глазами измеряет длину сада, его ширину, а потом прикидывает количество корзин с яблоками, выставленными сборщиками в конце сада, рядом с шоссе. Юноша пробормотал себе под нос: «Негусто…» Так он оценил урожай. Больше это ни на что не указывало.

Я спросил: «Где находится та ферма, на которой ты вырос?» Он ответил: «В Вирджинии». Потом он бессознательно отметил, что я задал ему вопрос, характерный для сельского парня. Он поинтересовался: «А где была ваша ферма?» Я сказал: «В Висконсине». На этом беседа и закончилась. Ему и в голову не пришло спросить, как я догадался задать ему этот вопрос.

(В этот момент Эриксон объявляет перерыв в занятиях, дает Зейгу три стенограммы и принимает пациентку. Беседа возобновляется.)

Эриксон. Сколько вам удалось прочесть из случая Евы Партон?

Зейг. О Еве я прочитал все.

Эриксон. Хорошо, а из Милли Партон?

Зейг. Примерно 5-6 страниц. А потом я прочитал лишь первые две страницы из материала о Диане.

Эриксон. Хорошо. Что вы думаете о Еве Партон? (См. Приложение 2)

Зейг. Похоже, она действительно защищала себя. Она говорит, что разрешает задавать вопросы, но на самом деле не позволяет делать это. Я подумал… она опасается, что…

Эриксон (перебивая). Что она вам сказала?

Зейг. Что она мне сказала?

Эриксон. Да, что?

Зейг. Она, видимо, не очень хорошо понимает, где ее место как личности. (Обращаясь к Эриксону.) Вы не требуете от меня аналитического описания. Это вызывает у меня затруднения, поскольку я искал именно этого.

Эриксон. Я могу подвести итог. Она совсем ничего не сказала.

(Зейг смеется.)

Эриксон. Абсолютно ничего. А вы этого не уловили. Вы анализировали ничто.

(Зейг смеется.)

(Читает.) «Вы просто задаете вопросы, а я на них буду отвечать». Два позитивных заявления. «Не говорите мне, что вы этого не знаете». Два негативных.

Зейг. Да.

Эриксон. «Мне 32 года, или мне предположительно 32 года». Слово «предположительно» противоречит заявлению «Мне 32 года».

"Я родилась 6 июля 1912 года в Меридиане, штат Миссури (вымышленный город). Это маленький городишко: сплетни, двор залит помоями, вроде тех, которыми кормят свиней".

Эти слова ровным счетом ничего не говорят о городе, не так ли?

Зейг. Ничего.

Эриксон. Даже не понятно, город ли это вообще. (Смеется.) «Двуногие сволочи и змеи в человеческом обличьи». Змеи не принимают человеческого облика. Вам знакомы такие змеи? Она вам ничего не сказала. А двуногие сволочи… Что бы это значило? Она не рассказала вам, что это за двуногие сволочи, кто они.

Зейг. Я полагал, что это, возможно, ее представление о мужчинах и женщинах.