Испытание добром

«Теперь уже несомненно — мы в западне.

Я даже представить себе не могу, что нам всем делать, что предпринять мне самому? Никто из нас не ожидал такого вероломства. На седьмой день после посадки бригада дюлийских техников и инженеров признала наш корабль абсолютно не пригодным для полетов. Никого, кто прибыл с нашим кораблем, не допустили в космопорт. И от нашего астролайнера не осталось и следа. Вместе с ним исчезла и наша возможность бесконтрольной связи с Землей на кодовой частоте».

«Прежде всего, приложив к этому максимум усилий, нужно тайком сделать нейтрино-передатчик и связаться без ведома дюлийцев с Землей. Все наши передачи через Дюлийский центр связи либо корректируются до неузнаваемости, либо вообще не выходят в эфир. Нужно немедленно действовать».

«Николиан Джерри от нашего имени проводит регулярные передачи на Землю. Сегодня он сам мне об этом сказал. Негодяй! Он уверяет Землю: на Дюлии все в порядке, и каждому из нас будто так понравилось здесь, что мы решили не возвращаться домой. Мерзавец! Однако он просит Землю на всякий случай отправить на Дюлию пустой корабль, так как наш лайнер признан совершенно не пригодным к полетам. Все еще никак не могу понять этой просьбы Николиана. Скорей всего какой-то очередной коварный план… Необходимо срочно заканчивать монтаж передатчика. Земля должна поскорее узнать правду…»

Это произошло десять лет назад…

Космопорт был переполнен. Как только замолк могучий рокот посадочных двигателей, как только развеялись тучи пыли, поднятые ими, и немного остыли сопла ходовых аннигиляторов, к кораблю ринулись тысячи встречающих.

Феррос Вейн вышел первым.

Никто не ожидал такого пышного приема. Невероятный общий шум, приветственные возгласы, радостный смех и улыбки, улыбки, улыбки…

Феррос вышел и остановился на первой ступеньке.

Чистое небо. В небе яркое солнце, чужое солнце, но так похожее на земное, такое же теплое, ласковое.

Прищурился от яркого света. «Приветствуем, братья!» — вырвался из общего шума чей-то могучий голос.

Вейн улыбнулся в смущении, помахал рукой.

Заранее было решено, треть экипажа останется на корабле до тех пор, пока не убедятся в полной безопасности оставивших корабль.

Из толпы вышел худощавый, очень возбужденный мужчина.

— Я Николиан Джерри, — произнес он, вытирая слезы радости. — Добро пожаловать, земляне! Дорогие наши «земляки»! Не волнуйтесь! У нас на Дюлии уже все в порядке, все хорошо. Унесся тот проклятый «Циклоп»… Можете не волноваться. Друзья! Братья! Дорогие наши!.. — Николиан замер в объятиях профессора Ферроса. — Спасибо вам за то, что прилетели, — шептал он. — Спасибо. У нас все хорошо на Дюлии. Все здесь очень хорошо, лишь до Земли далеко… Вы насовсем?

— Пока не знаем, — ответил Феррос.

Дюлия была информирована о прилете астролайнера с Земли. Однако истинная цель прилета, безусловно, осталась в полной тайне.

— И не нужно нам сочувствовать, — усмехаясь, говорил Николиан Джерри. — Нам удалось ловко выкрутиться. Мы не утратили земного задора, земной уверенности в победу. Вы увидите наших детей! Познакомитесь с нашими наследниками!

Ферроса Вейна подхватили на руки и понесли. А за ним и всех остальных, кто выходил из корабля. Земляне были потрясены и растроганы. Треть экипажа, как и договорились, оставалась на корабле. Но на следующий же день Феррос Вейн отдал приказ переходить всем в прекрасные помещения, выделенные «для братьев, для друзей». Приказ, явившийся фатальной ошибкой.

Ни в коем случае нельзя было оставлять корабль без присмотра. Тщательное медицинское обследование прибывших еще больше усыпило бдительность.

— Дорогие друзья, в каждом дюлийском помещении имеется блок системы медицинского наблюдения.