Испытание близнецов

– Рейстлин? – Лицо жрицы было страшно обожжено, пустые глазницы незряче уставились в небо. С огромным трудом Крисания приподняла скрюченную руку, от которой почти ничего не осталось, кроме обугленных костей и сухожилий.

– Рейстлин? – простонала она в мучительной агонии.

– Да, – отозвался маг.

– Я проиграла, Рейстлин...

– Нет, Крисания, ты не проиграла, – ответил он ровным невыразительным голосом. – Я не пострадал, и моя магия снова всесильна. Теперь я могущественнее, чем когда бы то ни было за всю мою жизнь. Я пойду вперед и одолею Темную Воительницу.

Потрескавшиеся, опаленные губы Крисании разошлись в страшной улыбке.

– Значит, мои молитвы были услышаны... – Она задохнулась от приступа боли, но рука ее по-прежнему слабо цеплялась за полу плаща Рейстлина. Слегка отдышавшись, молодая женщина прошептала что-то едва слышное, и маг наклонился пониже, чтобы лучше слышать.

– Я умираю, Рейст...С каждой секундой я слабею, и долго это не продлится.

Скоро Паладайн заберет меня к себе. Побудь со мной, Рейстлин, пока я не умру...

Маг бросил взгляд на умирающую и увидел перед собой лишь жалкие останки.

Взяв ее за руку, он вдруг вспомнил, какой Крисания была в лесу под Кэрготом – тогда, когда он чуть не потерял над собой власть и не сделал ее своей. Как светилась ее атласная кожа, как искрились черные волосы, как лучились глаза! Он помнил, помнил сиявшую в этих глазах любовь, помнил, как держал молодую женщину в объятиях, как целовал эту гладкую кожу...

Одно за другим Рейстлин погасил в памяти эти воспоминания, выжег магическим огнем, а теплый пепел пустил по ветру.

Затем он освободился от цеплявшихся за него страшных черных пальцев, на которых странно желтели пластинки ногтей.

– Рейстлин! – в ужасе выкрикнула Крисания, хватая руками пустоту.

– Ты сыграла свою роль до конца, Посвященная. – Рейстлин говорил голосом ровным и холодным, как лезвие серебряного, кинжала, который он носил у запястья. – Время не ждет. Уже идут к Вратам те, кто попытается остановить меня. Я должен бросить вызов Владычице и выиграть мою последнюю битву с ее слугами. Затем, когда я выиграю, я должен вернуться к Вратам и пройти сквозь них прежде, чем кто-нибудь попытается меня остановить.

– Рейстлин, не бросай меня! Не оставляй меня одну в этой темноте!

Опираясь на свой магический посох, который светился теперь ярким холодным светом, маг поднялся на ноги.

– Прощай, праведная дочь, – промолвил он негромким, свистящим шепотом. – Ты мне больше не нужна.

Крисания слышала удаляющийся шорох черной мантии и негромкое постукивание посоха о землю. Сквозь едкий, тошнотворный дым и запах горелой плоти она уловила слабый аромат розовых лепестков...

Затем наступила тишина. Маг ушел. Крисания осталась одна; жизнь покидала ее тело, а иллюзии – разум и сердце молодой жрицы.

– Ты прозреешь, Крисания, когда тьма ослепит тебя...бесконечная тьма...

Это сказал ей Лоралон, эльфийский жрец, незадолго до гибели Истара.

Крисания, наверное, заплакала бы, но огонь выжег не только ее глаза, но и слезы.

– Теперь я прозрела, – прошептала Крисания в темноту. – Я вижу так ясно! Я обманывала себя, я была для него ничем – игрушкой, пешкой, которую он мог как угодно передвигать по клеткам на доске в своей главной партии. Но и я, я тоже использовала его! – Молодая женщина застонала. – Я использовала его, чтобы тешить свою гордость, свое тщеславие! Моя тьма делала окружавший его мрак еще более глубоким. Теперь, если он и победит Властительницу, то лишь затем, чтобы занять ее место!!!

Глядя в небо, которого она не могла видеть, Крисания закричала от боли и отчаяния:

– Я сделала это, мой Бог, и это моя вина! Я убила себя, убила наш мир! Но ответь мне, Паладайн, разве могла я причинить ему больший вред?!.

В вечной тьме, которая окружила Крисанию, горькими слезами обливалось ее сердце – вместо глаз, которых у нее не стало.

– Я люблю тебя Рейстлин, – с трудом прошептала она. Острая боль жгла ее тело сильнее огня. – Я не смогла бы сказать об этом тебе, не смогла бы признаться в этом даже самой себе...Но что бы изменилось, если бы я и призналась?

Крисания приподняла голову; боль утихла. Она медленно соскальзывала куда-то, сознание понемногу уходило.

«Хорошо, – подумала молодая женщина устало. – Я умираю. Пусть смерть поскорее настанет, она прекратит мои мучения».

– Прости меня, Паладайн... – пробормотала Крисания и вздохнула.

Послышался еще один вздох:

– Рейстлин...

И еще один, совсем тихий:

– ...прости...

ПЕСНЯ КРИСАНИИ