Испытание

— В таком случае объясни, что ты делал на караванной тропинке. Кого ты там подобрал, какие у тебя дела с купцом Абдуладжи?

Упрямый начальник. Разве можно начинать с середины? Дали бы ему рассказать по порядку, все было бы ясно.

— Я все-таки начну с Джетыгенов.

Начальник поднимает свою бледную руку, держит ее перед глазами и спокойно кладет на место. Раздражение прошло, он нашел в себе силы сдержаться.

— Ты начнешь с того, с чего я захочу.

И движения и голос, точно не было бури, полны равновесия и покоя.

— Ты недурно подражаешь Сыдыку. Не отвечаешь на вопросы, прикидываешься простачком, чтобы вывести человека из себя. Старая стратегия наших врагов. Я отправлю тебя к коменданту, может быть, с ним тебе удастся договориться скорей.

Он отодвинул бумагу и чернила, решение его твердо: застава — не место для следствия.

Джоомарт в первый раз поднимает глаза на начальника. Взоры их встретились и крепко сплелись. Этот взгляд, словно завеса, скрывает бурю, неспокойное биение встревоженных сердец. Ему жаль Краснокутова: бедняге это стоит здоровья и сил.

— Спрашивай, я буду на все отвечать.

Ветер хлопнул окном, раскрыл его настежь, и холодная мгла туманом поползла по комнате. Начальник закрывает окно и придвигает к себе бумагу и чернила.

— Тебя видели там, где мы однажды схватили Сыдыка. Он встречал на той дороге купца. Ты ведь ехал за тем же?

— Я купцов не встречал, они не нужны мне.

— Что ты там делал?

Что он делал? Дайте вспомнить. Ничего. Ровным счетом ничего.

— Меня конь туда занес. Он привык к своему старому месту. Я и сам не заметил, как туда попал.

Краснокутов усмехается: нехорошо все валить на коня!

— И сегодня ты с конем не поладил?

Сказать ему правду, как он, разбитый, уехал из дома, глаз всю ночь не смыкал, думал, как он объяснит Краснокутову, что свело его с купцом и друзьями его? Начальник все равно не поверит. Не лучше ли промолчать?

Краснокутов встает, высокий и стройный, со здоровым румянцем на смуглом лице. Теперь он здоров, совершенно здоров. Таким, как он, не страшны ни болезни, ни раны. Он с лукавой усмешкой кладет руку на плечо Джоомарта:

— Будем откровенны, Джоомарт. Ты с Сыдыком был заодно?

Джоомарт стряхивает руку начальника и больно прикусывает губу. Он ему не ответит, они сочтутся в другой раз. Краснокутов пожалеет об этих словах.

— Что ж ты молчишь, отвечай!

— Ты меня оскорбил, я буду говорить с комендантом. Я скажу ему: «Товарищ! В награду за честную службу, за преданность делу начальник заставы Степан Краснокутов меня назвал предателем. Рассудите вы нас. Я хочу ему от души рассказать правду, а он рылся в моих мыслях, как в мешке контрабандиста».

Начальник хмурит брови и, стиснув зубы, молчит. Они сидят за столом, старые друзья и соратники, но чувства их словно отравлены. Один не верит другому, другой уязвлен.

— Ты будешь объясняться с комендантом! — говорит один.

— Не сердись на меня, — упрашивает его другой, — у нас впереди большой разговор.

— С тобой — ни за что, — решительно говорит Краснокутов.

— Не хочешь — не надо, а я все-таки скажу. Я прокричу тебе над ухом.

В комнату без стука входит Мукай.

Краснокутов, недовольный, оборачивается:

— Простите, я занят.

Агроном не отводит глаз от начальника, идет к выходу и вновь возвращается:

— Я пришел относительно доноса. Вы должны меня выслушать. Это ложь и неправда, Джоомарт тут ни при чем.

Начальник любезно ему говорит:

— Зайдите попозже. Или, если угодно, посидите в другом помещении. Я сейчас не могу.

Агроном смущенно разводит руками. Можно, конечно, в другой раз, но не лучше ли сейчас?

— Я хотел вам сообщить, что при мне составлялась бумага. Они давали ее нам подписать. Ни я, ни Темиркул не пошли на это. У них было условлено заранее, я теперь только все разузнал…

Краснокутов не слушает его, он ждет ответа Джоомарта.

— Товарищ Мукай, у нас секретный разговор. Вы нас прервали. Отправляйтесь домой, я пошлю лошадь за вами.

Мукай не двигается с места. Ему так трудно сейчас, так трудно…

— Облегчите мою совесть, я вас прошу. Я так виноват перед Джоомартом.

Он не может сдержаться и горячо говорит:

— Ты должен меня простить, я кругом виноват… Я всю ночь тебя искал. Говорили, что ты бродишь возле заставы.

Краснокутов его прерывает:

— Я просил вас оставить нас. Дайте мне кончить наш разговор… — И снова Краснокутов теряет терпение: — Вы, кажется, родственники, я не ошибся? То-то вы примчались чуть свет. Родное — не чужое, надо помочь. Пусть непрошеным ходатаем, только бы исполнить свой долг.

Что он выдумывает, этот упрямый начальник? Ведь они с Джоомартом все время не в ладах.

— Стыдно вам, агроному, интеллигенту-киргизу, подражать старикам, поддерживать родню во что бы то ни стало! Обманывать советскую власть!

Мукай ничуть не обижен: ему сейчас безразлично, что думают о нем.

— Ты пойми, Джоомарт, я так верил Сыдыку. Плут и бездельник, он связался с купцами и обделывал дела Джетыгенов. Почему ты не сказал мне, кто такие Джетыгены, разве я стал бы их защищать?..

Краснокутов его останавливает: